Очень дорого сердцу
Шрифт:
— Теперь мы можем поговорить серьёзно?
Мне показалось, что я ослышалась, настолько нелепым звучит это предложение в данную минуту. Даже голову повернула, чтобы посмотреть на мужчину за моей спиной:
— Тебе не кажется, что сейчас не очень подходящее место и время для серьёзных разговоров?
— Наоборот, — тот развёл руки в стороны, кивком головы указывая на свой голый торс, — смотри, мне перед тобой скрывать нечего.
Я со стоном закатила глаза и отвернулась.
— Аленький, — шептал он мне в шею, щекотал дыханием, отчего я повела плечом и выгнулась, — я хочу, чтобы ты была
— Ты делаешь мне предложение? — пыталась пошутить я.
— Кольцо в пиджаке, — вполне серьёзно ответил он.
— А у меня в сумочке билет на завтрашний самолёт до Питера…
Глава 6
— Ты же понимаешь, что я не отпущу тебя? — Он развернул меня и с остервенением прижал к себе. — Не могу отпустить… Уже пробовал… Я загнусь без тебя, как та зверюга из сказки без своего цветочка.
Целовал, нет, пожирал, чтобы ни кусочка от меня не осталось, лишь бы не отпускать. Я и сама понимала, что не смогу без него, просто не хочу такой жизни — без него. Целовались, гладили, ощупывали друг друга, стараясь насытиться наперёд, но разве можно запастись ощущениями впрок? Ведь чем больше получаешь, чем круче и острее ощущения, тем сильнее хочется чувствовать это вновь и вновь.
Зациклившись на своих обидах и претензиях, не понимала, что Демиду в разы было больнее. У меня хотя бы была надежда, а он, пойдя на поводу у слухов, считал нашу связь давно разорванной, потерянной. И то, как он меня сейчас целовал, смотрел мне в глаза, как лихорадочно гладил руками моё тело, подтвердило мои мысли.
— Дём, — я отстранилась, чтобы удобнее было смотреть ему в глаза, — прости меня, пожалуйста.
Демид стал немного озадаченным, словно не мог понять, о чём я.
— Тебе ведь было плохо все эти годы… пил по-чёрному, изводил себя…
Договорила и прикусила губу. Азаров посмотрел с интересом, удерживая пальцами мой подбородок, чтобы взгляд не отводила:
— А вот с этого места поподробнее. Как узнала?
— Сорока на хвосте принесла.
— Сдаётся мне, знаю я эту сороку с голубыми глазами…
Я спрятала голову на груди Демида, чтобы он не увидел подтверждения своей догадки в моих глазах. От близости его кожи, его запаха, начала кружиться голова. Провела носом вдоль ключицы, вдыхала, вбирала в себя будоражащие кровь не хуже афродизиака флюиды. Запаха было мало, решила попробовать на вкус, проведя языком от впадинки на шее вверх. Чувствовала, как сердце Демида ускорило темп, как стало сбиваться у него дыхание. Поняла, что снова хочу его, до дрожи в руках, до бесстыдных стонов. А ещё поняла, что даже не могу представить, сколько дней, месяцев мне нужно, что ты притупить это доводящее до помешательства чувство плотского голода.
Через полчаса я заставила себя сползти с кровати, хотя хотелось остаться в ней, рядом с Демидом, навсегда. Но поход ресторан, судя по всему, накрылся, а кушать хотелось всё равно. Наспех приняв душ, поймала себя на мысли, что завтра всё тело будет болеть, но это боль, которая стоила того. На кухне мне предстояло разгадать ребус
— Аленький, а ты ещё обижаешься на меня? — вдруг спросил он, когда я раскладывала дымящуюся пасту по тарелкам.
— Конечно обижаюсь! Поэтому и просила у тебя прощения, зная, как тебе больно.
— Что я должен сделать, чтобы ты меня простила?
— Хочу, чтобы ты был счастлив, а значит и я буду счастливой.
— Но при этом ты завтра собираешься улетать…
— Ты же понимаешь, к какому решению мы не придём, мне всё равно придётся ехать в Питер. У меня там работа, квартира…
— Я смотрю ты так основательно там обжилась. — Демид даже не старался замаскировать сарказм.
— Надо было оставаться в апартаментах Мелехова и жить за его счёт? — парировала я.
Не понравилось, замолчал, сосредоточенно накручивая длинные макаронины на вилку.
— Поедем со мной, — выдала я.
— Предлагаешь мне бросить всё и стать альфонсом?
— Вот уж точно нет, — прыснула я, расценив его вопрос как шутку, — и дело не в том, что не потяну. Ты сам не сможешь жить за счёт кого-то, особенно мой счёт. Я ведь права?
— Абсолютно.
Пару минут ели молча. И я вдруг осознала, что моё предложение о Питере не такое уж сумасшедшее.
— Дём, чего ты хочешь?
— Тебя, — не задумываясь ответил он.
— Очень приятно, но я имею в виду в глобальном смысле. Ты хоть раз в жизни позволял себе делать то, что тебе самому хочется, а не то, что от тебя требуют, ждут или что ты обязан делать?
— Ты сейчас пытаешься узнать мою мечту?
— Да. Хотя, даже не так. Что тебе доставляет удовольствие и радость? — Видя, как заблестели его глаза, добавила: — И не вздумай говорить о сексе!
Азаров задумался, теперь надолго.
— У меня не было времени на мечты, в этом ты права. Но ведь это работа… Я всегда знал, чего от меня ждут и даже не пытался рассмотреть другие варианты… Только не говори, что получаешь удовольствие от своей работы там, в Питере?
— Знаешь, иногда крёстный берёт меня с собой на участки, хотя, по большому счёту сметчику на стройке делать нечего. От понимания того, что на пустом месте появляется дом, в котором будут жить люди, в этих стенах будет уют, смех, радость, иногда грусть, но только для того, чтобы больше ценить счастье, и ты имеешь к этому хоть маленькое, но отношение, на душе становится так хорошо…
— Ты всегда была идеалисткой, — Демид скептически покачал головой.
Я замолчала, потому что он был прав на все сто. Мысли сменяли друг друга, подводя меня к следующему вопросу:
— Не думаешь, что эти москвичи и их предложение могут быть знаком, что нужно что-то менять?
Вилка со звоном упала из рук Демида на стол, а я втянула голову в плечи, понимая, что по-крупному подставила свой источник информации.
— Я убью его! — Демид Денисович пристально и строго посмотрел мне в глаза. — Ну, что братец тебе ещё нарассказывал?