Очерки истории цивилизации
Шрифт:
В продолжение всех пяти столетий войн и гражданских волнений, прошедших от возвращения евреев из Вавилонского пленения и до разрушения Иерусалима, евреи упорно сохраняли свои уникальные черты. Еврей твердо оставался монотеистом, не желая знать других богов, кроме одного истинного Бога. В Риме, как и в Иерусалиме, он мужественно выступал против поклонения кому-либо из божественных цезарей. И как только мог, продолжал беречь свой завет со своим Богом. Никакое рукотворное изображение нельзя было вносить в Иерусалим — даже римские штандарты с орлами приходилось оставлять за его стенами.
Иудейская идеология за эти пять веков породила два расходящихся течения. Крайней религиозностью и нетерпимостью ко всему чужому отличались, если можно так выразиться, «праворадикальные»
Этим ограничительным тенденциям противопоставляло себя другое, «левое» течение в иудаизме, открытое эллинистическому влиянию, среди которого наиболее заметными были саддукеи, не верившие в бессмертие души. Эти иудеи с более широкими взглядами были настроены на смешение и ассимиляцию с греками и эллинизированными народами, жившими рядом с ними. Они были готовы принимать прозелитов и тем самым «делиться своим Богом и его обетованием с остальным человечеством. Но что они приобретали в своем великодушии, то они теряли в правоверности. Мы уже отмечали, что эллинизированные иудеи Египта утратили еврейский язык и им пришлось переводить свою Библию на греческий.
В правление императора Тиберия в Иудее появился великий учитель, который пришел для того, чтобы освободить напряженное осознание праведности и безусловной единственности Бога и нравственного долга человека перед Богом, которые были силой правоверного иудаизма, от примеси алчной национальной исключительности, с которой это осознание парадоксально смешивалось в еврейском разуме. Это был Иисус из Назарета — скорее посеявший зерно христианства, чем основавший христианскую религию.
Почти единственными источниками, из которых мы можем получить сведения о личности Иисуса, являются четыре Евангелия, которые уже существовали спустя несколько десятилетий после его смерти, а также ссылки на обстоятельства его жизни в посланиях ранних христианских проповедников. Первые три Евангелия — от Матфея, Марка и Луки — многие ученые считают происходящими от более ранних документов. Евангелие св. Иоанна намного самобытнее, оно имеет сильную теологическую окраску эллинистического типа. Библейская критика склонна расценивать Евангелие св. Марка как самое достоверное из свидетельств о личности и подлинных словах Иисуса. Но все четыре Евангелия единодушно показывают нам одну и ту же определенную личность. Убедительность их изложения может иметь в основе лишь подлинные события; в этом они сходны с ранними повествованиями о жизни Будды. Несмотря на все их чудеса и невероятные домыслы, приходится признать: такой человек действительно был, эту часть истории нельзя было придумать.
Личность Гаутамы Будды теперь почти неразличима, если пытаться разглядеть ее в позолоченных идолах позднего буддизма, в сидящем со скрещенными ногами изваянии. Возникает чувство, что и энергичный облик Иисуса значительно искажен теми условностями и неправдоподобием, которые неверно понятое благочестие наложило на его образ в современном христианском искусстве. Иисус был учителем-бессребреником, странствовавшим по пустынной, выжженной солнцем Иудее, жившим случайным подаянием; однако его всегда изображают спокойным, аккуратно причесанным, в одежде без единого пятнышка, в положении стоя и с какой-то неподвижностью в нем, словно бы он не ходил, а скользил по воздуху. Этот налет неправдоподобия отдалил Иисуса от многих, неспособных отделить суть евангельских событий от орнаментальных и не всегда оправданных добавлений неразумных последователей.
Вполне может быть, что начальные части Евангелий также являются прибавлениями подобного рода. Чудесные обстоятельства, предшествовавшие рождению Иисуса, яркая звезда, указавшая
Если мы отбросим все эти усложняющие прибавки, перед нами предстает личность вполне человеческая — искренняя и страстная, склонная к порывам гнева, пришедшая с новым, простым и глубоким учением: с вестью о любящем Боге Отце и пришествии Царства Небесного. Это был человек, обладавший исключительным личным обаянием. Иисус притягивал последователей и наполнял их души любовью и смелостью. Слабые и робкие воодушевлялись и исцелялись в его присутствии. Но сам он, вероятно, не отличался крепостью сложения — судя по тому, как быстро принесли ему смерть крестные муки. По преданию, он потерял сознание, когда ему пришлось, как было заведено, нести свой крест на лобное место. Когда Иисус начал учить, ему было около тридцати лет. Три года он ходил по стране, проповедуя свое учение, а затем пришел в Иерусалим и был обвинен в том, что пытается установить в Иудее какое-то неслыханное царство. По этому обвинению он был приговорен к смерти и распят вместе с двумя разбойниками. Задолго до того, как умерли эти двое, закончились и его страдания.
Теперь это очевидно, что Евангелия лишь с очень большой оговоркой подтверждают основную часть богословских суждений, которые составляют доктрину христианства. Читатель сам может убедиться в том, что в этих книгах не содержится явного утверждения некоторых доктрин, которые христианские проповедники всех конфессий считают отправной точкой для спасения. В Евангелиях они могут найти только косвенную и иносказательную поддержку. Кроме нескольких спорных мест, сложно найти в Евангелиях слова, действительно принадлежащие Иисусу, в которых он излагал бы учение об искуплении и требовал от своих последователей участия в каких-либо ритуалах и жертвоприношениях или иных формах священнического служения.
Мы вскоре увидим, как спустя некоторое время христианство оказалось раздираемо на части спорами о природе Троицы. Но нет достоверных свидетельств, что апостолы Иисуса были знакомы с этой доктриной. Не претендовал Иисус и на то, чтобы называться «Христом», или не считал свою причастность божественной природе тем, чему следует придавать первостепенное значение. Поражает его повеление ученикам (Мф. 16:20): «Тогда (Иисус) запретил ученикам Своим, чтобы никому не сказывали, что Он есть Иисус Христос». Сложно понять это запрещение, если предположить, что он считал этот факт основополагающим для спасения.
Соблюдение иудейской субботы, перенесенное на воскресенье — митраистский день Солнца, — является важной чертой многих христианских обрядов. Но Иисус намеренно нарушил это правило и сказал, что не человек для субботы, а суббота для человека. Он не сказал ни слова о почитании своей матери Марии в облике Исиды, Царицы Небесной. Многому из того, что является непременным атрибутом христианства в поклонении и обряде, он не придавал значения. Некоторые скептично настроенные авторы даже заявляют опрометчиво, что Иисуса вообще нельзя назвать христианином. Чтобы пролить свет на эти бросающиеся в глаза расхождения с его учением, читателю следует обратиться к своим собственным религиозным ориентирам. Здесь мы просто напоминаем про эти неувязки в связи с теми трудностями, которые из них вытекают, но нам незачем подробно распространяться об этом.