Очерки по истории русской церковной смуты
Шрифт:
Об этой противоестественной мешанине хорошо говорит знаменитый марксистский теоретик Любовь Исааковна Аксельрод (Ортодокс).
«Современная защита религии ведется поэтому почти что исключительно на субъективной почве, — отмечает она в своей статье «Карл Маркс и религия». — Пусть, — говорит религиозный субъективист наших дней, — религия будет созданием творческой фантазии. Допустим, что Божество, — действительно, лишь гипотеза, и, допуская это, религия все-таки сохраняет всю свою силу, все свои права и все свое прежнее значение. Если созданная своеобразным творческим духом коллективного человечества, небес-чая, прекрасная и совершенная страна приносит мне наивысшее блаженство, если мое
Людям недисциплинированной мысли, чуждым умственной привь чке разбираться до корней вопроса, представляются подобные сообоаж ния не только убедительными, но и чрезвычайно оригинальными. В леи ствительности же это в логическом смысле более чем шаткая, а с религиозной точки зрения кощунственная аргументация… Что бы там ни говорили философствующие теологи, а истинно верующему Бог вовсе не представляется отвлеченным Духом, а скорее в виде опытного, бравого капитана управляющего нашим кораблем, плывущим по бурному океану жизни Древние пророки верили и видели желаемое будущее, когда сойдет на землю Иегова, уничтожит врагов Израиля и восстановит мир, справедливость и торжество избранного Им народа. И настоящим христианином может быть признан лишь тот, кто проникнут глубокой несокрушимой верой в Царство Божие, в существование милосердного Творца — Хозяина Вселенной и Сына Его — Спасителя, пришедшего на землю не от мира сего.
«Господь — наша несокрушимая крепость!» — повторял Лютер в опасные и тревожные минуты мятежного периода своей жизни.
И в этих немногих словах реформатор с точностью указал на психологический источник его религиозной энергии. Бог, как объективная реальность и надежный покровитель, а не гипотеза Божества, построенная на субъективной потребности, составляет психологическую основу религиозных переживаний».
(Аксельрод-Ортодокс Л. Против идеализма. — Москва, 1924, с. 10.)
— Господь — наша несокрушимая крепость! — повторяли миллионы простых русских людей в эти опасные и тревожные минуты, когда Родина переживала переломную эпоху своей истории.
Между тем церковная жизнь шла своим чередом. Непрерывно, начиная с осени 1923 года, делались попытки примирить тихоновцев с обновленцами.
Во всех этих попытках чувствовалась направляющая твердая рука, рука Е.А.Тучкова, мечтавшего об объединении Русской Церкви под руководством послушного правительству церковного руководства.
Под магическим воздействием «обер-прокурора» претерпела знаменательные изменения позиция А.И.Введенского. После своего возвращения в Москву в августе 1923 года А.И.Введенский занял крайне агрессивную позицию по отношению к патриарху.
«Наш корреспондент беседовал в Москве с архиепископом Крутицким, упраявляющим Московской епархией Александром (Введенским), — ра-ким, У» Р читателей «Красная газета».
— Кто идет за Тихоном? — За Тихоном церковь не идет. Около него группируются торговцы с Сухарева рынка, бывшие торговцы и крупные царские чиновники, меньшевики (?) и прочие контрреволюционеры. Высший Церковный Совет располагает рядом фактов, с несомненностью доказывающих реакционный, более того — контрреволюционный характер поддерживающих Тихона групп.
— Каково положение Обновления?
— Вполне твердое. Если нужна статистика, то из 50 000 православных приходов за Тихоном идет не более 1000. Таким образом, Тихон создал некую новую секту — снаружи она в «красных ризах» (Тихон распорядился молиться за Советскую власть), внутри — душа, исполненная ненависти ко всему новому. Все честное, вдумчивое отвернулось от Тихона. Ведь был Собор. Он осудил Тихона, но судил и Обновление. Явочный характер ВЦУ, о чем теперь кричит Тихон, был определенно отмечен мной лично в моей руководящей речи на Соборе.
Собор опрашивал деятелей Обновления, создал новое, вполне каноническое церковное управление, никакие бунты тоскующих о былой власти Белавиных и Иларионов положения в церкви не изменят. Нужно определенно различать нэпманов, продажных попов (вчера — обновленцы, сегодня тихоновцы), увы, такие нашлись и в Петрограде, и подлинную церковь.
Должен отметить, между прочим, что никакого Синода у Тихона нет, нет и никакого Собора. Он, как находящийся под судом, никакой организации созывать и не имеет права. Ваши петроградские толки обо всем этом лишены какой бы то ни было почвы.
— Ваше личное положение?
— Оно нисколько не соответствует тому, что обо мне говорят в Петрограде. Никто меня не увольнял. По-прежнему я ношу титул Крутицкого, являюсь старшим заместителем председателя Высшего Церковного Совета. Никто меня не арестовывал, никаких покушений на меня не было. Я привык к сплетням вокруг своего имени и считаю ниже своего достоинства на них реагировать. Но такие выступления, как ложь на меня лжеепископа Белкова (обвинение в двоеженстве), заставили меня принять определенные меры для защиты от инсинуаций моего имени, на что имеет право каждый гражданин республики. Надеюсь, что это отобьет охоту уподобляться названному господину среди многих, забывающих об Уголовном кодексе РСФСР. Я много работаю, пишу книгу об основах религии, получаю профессуру в Москве но, конечно, не сниму рясу), читаю лекции в Москве и по провинции, собираюсь скоро в Петроград к своим многочисленным друзьям». (Красная газета, 1923, 1 августа, № 181, с. 2.)
Прошло два месяца, и Введенский резко меняет тон. Потеря обновленцаами почти всех храмов, полный провал в провинции, непрестанный нажим Тучкова сделали свое дело. Синод выступает с предложением нового Собора. В печати появляется следующее, инспирированное А. И Введенским, сообщение:
«Ближайшая сессия Всероссийского Поместного Собора созыв Синодом в конце ноября сего года. Главная задача Собора — разрешить окончательно спор между тихоновцами и обновленцами и положить конец[]расколу в церкви. Весьма вероятно, что вопрос о Тихоне, ввиду его раскаяния, будет пересмотрен и вновь поставлен на обсуждение. [
]Мнение архиепископа Введенского.
Архиепископ Введенский — член Синода и комиссии по выработ порядка соборной сессии — сообщил нашему сотруднику свое мнение пересмотре дела бывшего патриарха.
— Я считаю, что в результате длительных споров между тихоновцами и церковью выяснилось, что в основном, в существенных вопросах, между обоими течениями разногласий нет. Основные вопросы христианства и поа-вославия одинаково трактуются как Синодом, так и приверженцами Тихона. Позиция тихоновцев по отношению к гражданской власти в настоящее время вполне лояльна, и Декрет об отделении церкви от государства ими принят. Даже пресловутый новый стиль уже не составляет камня преткновения на пути к прекращению раскола, пагубно отражающегося на жизни церкви в целом.