Очерки сравнительного религиоведения
Шрифт:
Мотив сотворения сочетающихся первым браком Неба и Земли встречается во всех культурах Океании, от Индонезии до Микронезии [952] . Мы находим его на Борнео у минехассов, на севере Целебеса (где главное божество — Богиня Земли Луминуут); [953] у тораждей центрального Целебеса (И–лай и И–дора), практически на всех многочисленных индонезийских островах и т. д. В других местах встречается мотив насильственного отрыва Неба от Земли; так, на Таити считают, что Небо Земли отодвинуло тянущееся вверх растение [954] . Этот сюжет довольно широко распространен и в других историко–культурных областях [955] . Первые супруги — Небо и Земля — есть в Африке, например Нзамби и Нзамби–Мпунгу у племени бавили в Габоне [956] , Олорун и Одуна («черные») у йоруба [957] , божественные пары у эве, у аквапим [958] и т. д. У кумана, одного из земледельческих племен Южной Африки, брак Неба и Земли имеет тот же смысл космической плодовитости, что и в гимне Плеяд Додоны: «Земля — наша мать, отец — Небо. Небо оплодотворяет Землю дождем, Земля дает зерно и травы» [959] . И как мы увидим дальше, под эту формулу подходит немалая часть верований, связанных с земледелием. Божественная пара фигурирует также в мифологиях обеих Америк. На юге Калифорнии Небо зовется Тукмит,
952
Staudacher W. Die Trennung von Himmel und Erde. Tubungen, 1942; Numazawa F. K. Die Weltfange in der japanishen Mymologie. Lucerne, 1946. S. 138 и сл., 305 и сл.
953
Ср.: Pettazzoni R. Dio. P. 130.
954
Krappe A. H. Le Genese… P. 79. — Прим. М. Э.
Объятия Земли и Неба разорвал в полинезийских мифах Бог леса Тане (см.: Сказки и легенды маори. М., 1981. С. 13 и сл.). — Прим. В. П.
955
Ср.: Ibid. P. 78, 79; Numazawa F.К. Die Weltfange… S. 317 и сл.
956
Pettazzoni R. Dio. P. 210, 212.
957
Ibid. P. 246.
958
Ibid. P. 241.
959
Krappe A. H. Le Genese… P. 78.
960
Pettazzoni R. Dio. P. 279.
961
Ibid. P. 282.
962
Ibid. P. 284.
963
Ibid. P. 291, 315.
964
Furiant G. La Religione degli Hitit`i. Bologna, 1936. P. 18, 35.
965
Numazawa F. K. Die Weltfange… S. 93 и сл.
966
Как покровительница брака, Фригг близка богиням — супругам небесных богов, воплощающим землю и плодородие, но не тождественна Богине Земли (воплощение Земли в германо–скандинавской традиции — Ёрд). — Прим. В. П.
85. СТРУКТУРА ХТОНИЧЕСКИХ ИЕРОФАНИЙ
Примеры умножить нетрудно, но нам это ничего не даст: простое перечисление космологических пар не раскроет ни сущностной структуры, ни религиозной значимости хтонических божеств. В мифе о сотворении Земля, хотя она и была первоматериалом, играет пассивную роль. Еще до того, как появились мифы о Земле, само существование земли как почвы считалось значимым в религиозной сфере. Землю первобытное религиозное сознание воспринимало непосредственно и относилось к ней как к данности; ее необъятность, ее плотность, разнообразие ландшафта и растительности ощущались как живое и активное космическое единство. Когда впервые религиозная значимость Земли была осознана, она не была «отдельной», т. е. священность осеняла не землю как таковую, а всю природу: землю, камни, деревья, воды, тени — все вокруг. Первоначальное интуитивное восприятие земли как религиозной «формы» может быть выражено следующим образом — «Космос, хранилище изобильных священных сил». Мы видели, что воде придаются различные значения, которые восходят к понятию семени, скрытой энергии и возрождения — в магии, религии и мифологии, — но первоначальное восприятие фундамента всех форм бытия — это Земля. Все, что есть на земле, соединено со всем остальным, образуя одно громадное целое.
Стихию земли как таковой из-за космического характера интуитивного восприятия стихий почти невозможно выделить из совокупности последних. Человек живет в целостной среде, и ему очень трудно разобрать, что относится к собственно земле, а что только проявляет себя через землю: горы, леса, воды, растительность. Только одно можно с определенностью сказать об этих первоначальных интуитивных восприятиях (чью религиозную природу я уже показал достаточно ясно): они имеют вид форм, в которых проявляется реальность; они поневоле должны быть яркими и поражать ум. С самого начала Земля со всем, что стоит на ней и в ней содержится, воспринималась как неисчерпаемый источник бытия, данный человеку в непосредственных ощущениях.
Единственное, что доказывает, что иерофания Земли сначала была космической по форме и лишь позже стала действительно хтонической (а это произошло только с возникновением земледелия), — это история верований, связанных с появлением детей. Пока не были ясны физиологические причины зачатия, люди думали, что ребенка просто помещали в женское лоно. Мы не станем сейчас задаваться вопросом, чем именно представлялось то, что помещали: зародышем, который до того жил в пещерах, расщелинах, колодцах, деревьях и тому подобных местах, или же семечком, или даже «душой предка». Нас интересует лишь представление о том, что зачатие не связывалось с отцом, но что ребенок на какой-то стадии своего развития оказывался в животе женщины в результате ее контакта с каким-либо природным предметом или животным [967] .
967
Наивность «первобытных» людей, как правило, преувеличивалась в старой этнографической науке — отец ребенка был известен, но символические связи будущего ребенка имели не меньшее значение, особенно когда «знак» подавало тотемическое животное (значимой была встреча с ним) или он исходил из сакрального центра племенной территории, где, по верованиям австралийцев и других народов, обитали души нерожденных младенцев (ср.: Берндт Р. –М., Берндт К. –Х. Мир первых австралийцев С. 103 и сл.). Эти знаки свидетельствовали об «автохтонности», местном происхождении нового члена племени. Соответственно, «социальное» отцовство в архаичном обществе было значимее биологического (см.: Мид М. Культура и мир детства. М., 1988. С. 308 и сл.). — Прим. В. П.
Хотя это сюжет скорее этнологический, чем религиоведческий, он поможет нам рассмотреть интересующую нас проблему. Человек не участвует в Творении. Отец ребенка является отцом только в юридическом, но не в биологическом смысле. Родством, да и то довольно непрочным, считалась только связь по женской линии. Но со своей природной средой люди были связаны куда более тесно, чем современный профанный разум может понять. Они чувствовали себя буквально «людьми Земли» [968] — это выражение не было аллегорией: их либо приносили водные животные (рыбы, лягушки, крокодилы, лебеди и т. п.), либо они росли среди камней, в глубоких ущельях или пещерах перед тем, как чудесным образом попасть в женское лоно. Или же
968
«Люди земли» («автохтоны») — традиционный мотив архаичных мифов: так, Геродот передает скифский миф о змееногой богине, обитающей в пещере (недрах земли) — хтонической прародительнице скифов (Геродот. История. Книга IV. 9). — Прим. В. П.
969
Dieterich А. Mutter Erde. В., 1925. S. 14.
970
Nyberg В. Kind und Erde. Helsinki, 1931. S. 62.
971
Dieterich A. Mutter Erde. S. 19 и сл.
Отец лишь легитимизирует детей посредством ритуала, имеющего все признаки усыновления. Дети прежде всего принадлежат «месту», окружающему пространству, микрокосму. Мать только впустила их сюда; она «встретила и поприветствовала» их и самое большее — улучшила их человеческую форму. Из этого нетрудно понять, что у человека на данной стадии его развития или, вернее, у человека, воспринимавшего человеческую жизнь таким образом, чувство единства с окружающей природой, с «местом» было преобладающим. Можно сказать, что в некотором смысле человек еще не родился, еще не осознал, что он целиком принадлежит своему биологическому виду. Может быть, лучше считать, что на этой стадии его жизнь находилась в пренатальной фазе, потому что человек непосредственно ощущал себя частью жизни, которая была общей со всем остальным, — «космоматеринской» жизни. Его опыт существования можно назвать «филогенетическим», и человек не мог полностью осознать его; он чувствовал, что вышел из двух или трех «утроб» одновременно.
Легко увидеть, что подобная ментальность порождала ряд определенных установок в восприятии человеком Космоса и своих собратьев. Неопределенность отцовства уравновешивалась слитностью человека с разнообразными защитными силами или субстанциями в природе. Конечно, такая слитность с «местом» едва ли могла возбудить в человеке чувство создателя биологических форм. Отец, «легитиматор» своих детей, явившихся к нему откуда-то из недр природы или бывших некогда «душами предков», не имел детей в полном смысле слова, а растил просто новых членов семьи, новых работников или защитников. Связь между ним и ребенком не ощущалась как связь между родителем и его порождением. Биологическая жизнь отца заканчивалась с его смертью и не находила продолжения в других человеческих существах, хотя индоевропейские народы позднее предложили свою интерпретацию испытываемого людьми чувства семейной преемственности: тело, согласно этой идее, передается впрямую от человека к человеку (родители сотворяют тело, или «субстанцию», ребенка), в то время как душа снисходит к человеку от его предков (души предков воплощаются в новорожденных) [972] .
972
Eckhardt К. А. Irdische Unsterblichkeit. Weimar, 1937. По всему изданию.
Земля, таким образом, в ранних религиозных опытах или мифологических представлениях была «целокупностью», в которой человек находил свое место. Этимология многих слов, означающих Землю, содержит значение пространства: «место», «широкость», «провинция» (ср. prthivi — широкий) — или какого-либо ощущения, возникающего при восприятии земли: «твердый», «то, что не движется», «черный» и т. д. Какой бы то ни было религиозный смысл земля сама по себе могла получить только позднее — в пастушеском и особенно в земледельческом ритуальном цикле, если перейти в область этнологии. До тех пор то, что называлось «божествами Земли», было на самом деле «божествами места», т. е. всего космического окружения.
86. ХТОНИЧЕСКОЕ МАТЕРИНСТВО
Одной из первых теофаний самой Земли и особенно земли как почвы было ее «материнство», ее неисчерпаемая способность плодоносить. Прежде чем стать Богиней–Матерью, или божеством плодородия, Земля предстала человеку как Мать — Tellus Mater (Мать–Земля). Последующее развитие сельскохозяйственных культов, формировавших все более отчетливое понятие Великой Богини растительности и урожая, в конце концов стерло все следы Матери–Земли. В Греции место Геи заняла Деметра. В некоторых этнологических свидетельствах все же обнаруживаются реликты древнего поклонения Матери–Земле. Смоалла, пророк индейского племени уматилла, запрещал своим последователям копать землю, ибо, говорил он, грешно наносить раны нашей всеобщей матери, резать, надрывать или царапать ее работой. И подкреплял свои антиземледельческие призывы следующими речами: «Вы предлагаете мне пахать землю? А могу ли я взять нож и вонзить его в грудь своей матери? Чтобы, когда я умру, она не смогла прижать меня к груди и дать мне упокоение? Вы говорите: выкопай камень. А можно ли из-под кожи выкопать кости? Чтобы, когда я умру, она не смогла принять меня в свое тело и родить вновь? Вы просите меня косить траву, сушить сено и продавать его, чтобы стать богатым, как белые. Но разве могу я отрезать волосы у своей матери?» [973]
973
Mooney J. The Ghost-Dance Religion and the Sioux Outbreak of 1890 // Annual Report of the Bureau of American Ethnology. Washington, 1896. P. 721. Vol. 14.
Подобная мистическая преданность Матери–Земле не уникальна [974] . Кочевые земледельцы байга, одно из первобытных дравидских племен Центральной Индии, сеяли только в золе, остающейся на участках, где выгорали джунгли. Их не останавливали трудности такого земледелия, потому что резать плугом грудь своей матери они почитали грехом [975] . И некоторые алтайские и финно–угорские народы считали ужасным грехом вырывать траву, потому что земле это так же больно, как человеку, у которого вырывают волосы или бороду. Вотяки (удмурты), которые, по обычаю, использовали для жертвоприношений ямы, следили, чтобы подношения не делались осенью, так как в это время земля спит. Черемисы (марийцы) думали, что земля часто болеет, и в такие периоды избегали садиться на нее. Есть немало других подтверждений сохранения отдельных верований, связанных с культом Матери–Земли, как у земледельческих, так и у неземледельческих племен [976] . Культ земли, даже если он и не является, как полагают некоторые ученые, старейшей религией человека, изживает себя с трудом. Возникнув в рамках первобытного земледельческого комплекса, он может не изменяться тысячи лет. В некоторых же случаях вообще не происходит перерыва в жизни культа от доисторических времен до современности. Например, «пирог мертвеца» (coliva, кутья по–румынски) и в Древней Греции был известен под тем же названием, пришедшим еще из доисторических, доэллинских времен. О других примерах сохранения интересующих нас верований в рамках функционирующих земледельческих религий мы поговорим ниже.
974
Представления о том, что земледельческие работы ранят «мать — сырую землю», свойственно и славянской традиции (Топорков А. Л. Земля // Славянская мифология. С. 193). — Прим. В. П.
975
Frazer J. Adonis, Attis, Osiris. Vol. I. P. 89.
976
Nyberg B. Kind und Erde. S. 63 и сл.