Очищение. Рикошет
Шрифт:
Хотя все ученые проекта считались специалистами по аномальным белкам, прионные болезни ни у кого не были приоритетным направлением. Поэтому первый месяц потратили на детальное теоретическое изучение темы. Прежде чем разбираться в материалах из секретной украинской лаборатории, Подольский с командой изучили всю имеющуюся в открытом доступе информацию по проявлениям этой опасной инфекции и работы, проводимые по ее сдерживанию.
После вспышки коровьего бешенства в 80-х годах тема оставалась в приоритете у ветеринарных служб Европы и США. Там специфические для домашних животных варианты прионных болезней изучались в нескольких лабораториях, где разрабатывались тест-системы и процедуры контроля. При этом в отношении человека активности не было почти никакой. Редкие публикации в научной литературе касались лишь эпизодических вспышек губчатой энцефалопатии у домашних
Последняя значимая вспышка произошла в Бразилии в 21-м году. Тогда в двух штатах был объявлен карантин и произошел забой всего поголовья коров. Набежала куча инспекторов из Всемирной организации охраны здоровья животных, провели сотни тестов, проверили санитарные протоколы. Ничего за пределами зоны карантина они не нашли и, выписав стандартные рекомендации по усилению контроля, спокойно разъехались. При этом тесты у людей ни Минсельхоз, ни Минздрав Бразилии не проводили.
Кроме этого несколько значимых случаев произошло в Канаде. Там в Британской Колумбии и смежных провинциях были зарегистрированы случаи губчатой энцефалопатии у оленей. Через мясо животных болезнь передалась людям. Статистики по заболеваниям не велось, но, базируясь на симптомах, врачи предполагали заражение от ста до ста пятидесяти человек в год. И опять тестов никто не проводил, как и профилактических мероприятий среди населения. Охота в районах предполагаемого обитания зараженных оленей была закрыта. Больше никакие меры контроля не принимались.
Казалось странным, что медицинская наука практически игнорирует такое чрезвычайно опасное заболевание. Исследования тест-систем для человека велись вяло. Методики тестирования не учитывали достижений биохимии последнего десятилетия, не говоря уже о прорывных технологиях, разработанных во время пандемии ковида. О лечении вообще речь не шла. Возможно, в основе такого безразличия лежал факт чрезвычайно низкой естественной контагиозности 15 прионов. Ведь заболеть можно было только через потребление зараженного мяса, при половом контакте или же во время переливания крови. В этом инфекция очень напоминала ВИЧ. Но человечество уже сорок лет живет с этой инфекцией и ничего. Да, есть группы риска; да, люди заболевают и умирают. Но пандемии нет. Значит, вирус не является социально опасным и уж тем более не несет глобальной угрозы человечеству. По-видимому, в ученой среде такое же отношение было и к прионам. Редкие публикации о том, что массовое заражение может произойти через аэрозоли, содержащие PrPS 16 , или каким-то другим способом, попросту игнорировались медицинским сообществом. А ведь прионная болезнь была, пожалуй, самым страшным убийцей, с которым когда-либо встречался человек. Длительный (в несколько лет) инкубационный период, отсутствие даже теоретической возможности произвести вакцину или лекарство и стопроцентная летальность не оставляли инфицированному ни единого шанса выжить.
15
Заразности.
16
Биохимическая формула аномальной формы прионов, вызывающих губчатую энцефалопатию.
Описанные случаи заражения человека коровьим или оленьим бешенством демонстрировали удручающую картину. Для заражения достаточно одной молекулы аномального приона. Внутри организма начинается долгий, растянутый на несколько лет процесс репликации, когда молекула аномального белка PrPS присоединяется к молекуле здорового белка и переформатирует ее по своей матрице, превращая в собственную копию. Этот процесс повторяется по нарастающей и идет медленно, но неумолимо. Затем появляются первые признаки нейродегенеративного состояния: превышенная раздражительность, потеря памяти, быстрая утомляемость, замедление реакции. Дальше, по мере того как болезнь разрушает нервную систему головного и спинного мозга, у зараженного появляются деменция и нарушения координации движения. В последней фазе он перестает осознавать окружающий мир, контролировать свое тело, агрессивно реагирует на раздражители и, по сути, превращается в зомби.
Иногда, в одиночестве размышляя об «Очищении», Подольский представлял, что будет, если не остановить болезнь. Перед его внутренним взором всплывали города, заполненные бесцельно ковыляющими на подгибающихся ногах, безумными, агрессивными, мычащими людьми. Представил Москву, Питер, свой дачный поселок. Кругом хаос, разрушение и смерть. А за океаном сытый и довольный американец, сидя в мягком кресле у телевизора с попкорном и колой в руках, наблюдает за агонией мира. Представил и ужаснулся. Нет, этот апокалипсис надо любыми силами остановить и наказать преступников.
Разобравшись с текущей ситуацией и теоретической частью, профессор принялся за изучение материалов, доставленных из секретных украинских биолабораторий. История, в результате которой они попали в Россию, оказалась похлеще самого навороченного голливудского триллера.
Пару лет назад доктор Шерно, по отцу Чернов, француз с русскими корнями, один из лучших специалистов в мире по атипичным белкам, вышел на методику, позволявшую управлять механизмом видовой избирательности аномальных прионов. Он смог модифицировать PrPS таким образом, что они инфицировали только определенные виды животных. Следующим шагом стала разработка внутривидовой избирательности воздействия с тем, чтобы выяснить, как зараза влияет на отдельные подвиды. Ученый даже смог опуститься на уровень ниже, до географической популяции.
В то время Шерно работал под Парижем в лаборатории Национального института исследований в области сельского хозяйства, питания и окружающей среды. В какой-то момент его исследования заинтересовали французских военных. Получив интересующие их материалы, те в рамках обмена внутри НАТО поделились информацией с американцами. Почуяв реальный прорыв, Пентагон тут же перехватил тему и передал ее частной компании, занимающейся биохимией по контракту Минобороны под крышей каких-то серьезных силовиков с неограниченными ресурсами и возможностями. Компания, естественно, сразу засекретила все разработки. Позже выяснилось, что американцев интересовало усиление селективного воздействия прионов на определенные расы внутри вида Homo sapiens.
Лаборатория доктора Шерно перешла под полный контроль США. Финансирование шло без ограничений. Через некоторое время ученым удалось выработать методику модификации аномальных белков, способную сфокусировать свое поражающее действие на определенную расу или даже конкретную этническую группу людей, обладающих одним превалирующим генотипом.
Группа Шерно работала, предполагая, что исследования ведутся для выработки лекарства против смертельно опасной прионной болезни. Но когда оказалось, что их биоматериал тестируется на живых людях в нескольких странах мира, ученые стали задавать руководству фирмы неудобные вопросы. На этом этапе, скорее всего, вмешались те самые американские всемогущие силовики, проекту присвоили кодовое название «Очищение», исследования засекретили еще больше, а персонал лаборатории купили огромными деньгами и запугали до состояния полного подчинения. Вскоре методика внутривидового селективного воздействия прионов была уже готова и передана заказчику, а команда ученых занялась разработкой противодействия заразе.
Через некоторое время доктор Шерно с подачи одного независимого журналиста обнаружил частицы прионов в вакцине от ковида, которую ведущие фармкомпании поставляли в страны третьего мира. В этот момент он понял, что США использовали его открытие, чтобы запустить глобальный геноцид. Через вакцинацию от ковида они заразили прионами население Африки, Азии и Латинской Америки. В течение нескольких лет, когда инфекция пройдет инкубационный период, под угрозой гибели от прионной болезни окажутся несколько миллиардов человек. В их смерти будет виноват Шерно, ведь это его открытие было превращено в смертельное оружие.
С такой мыслью ученый смириться не мог и начал искать пути исправления ситуации. Перебрав немногочисленные варианты, он решил передать материалы русским, предполагая, что только они смогут спасти мир от заразы. К тому времени Россия уже начала операцию на Украине. Там, на востоке страны, под Харьковом, где велись боевые действия, находилась секретная американская биолаборатория, тестировавшая воздействие прионов на восточно-славянском генотипе. Шерно смог договориться с одним из лояльных сотрудников, чтобы тот передал группе российского спецназа специальный кейс с образцами патогена и ингибитора и детальное описание методик их синтеза и механизма воздействия на организм. На маршруте к точке передачи курьер был обстрелян украинскими нацистами, его машина вместе с ценным грузом затонула в реке, а сам он скрылся и с момента происшествия никак себя не проявлял.