Очищение. Том 1. Организм. Психика. Тело. Сознание
Шрифт:
Война Богов. О чем он? Да о том, что если мы заглянем физическим взглядом в плотное, как кажется, вещество, то не обнаружим там ничего, кроме пустоты и крошечного объема атомов. Но если присмотреться к атомам, то окажется, что они тоже не вещественны, а состоят из элементарных частиц, подобных электрону. Они же, в свою очередь, на поверку оказываются квантами, то есть то частицами, то энергией, а значит, как это называется, полем. И при чем тут идеальное?
Да при том, что теперь даже его можно объяснить естественнонаучно. Но ведь идеальное, если вспомнить историю понятия, это, в сущности, Небеса, где, как считал Платон, хранятся исходные Идеи или Эйдосы
Война против Небес началась еще при жизни Платона. Его ученик Аристотель сделал все возможное и невозможное, чтобы превзойти учителя. Он-то и создал первую Метафизику, как философию изначально противоплатоническую, а значит, противоидеальную.
Сейчас, устами творцов физиометафизики повторяется штурм Олимпа. Физика и Метафизика пытаются еще раз ворваться на Небеса и еще раз сбросить прежних Богов и занять их место. Для этого и нужно-то совсем не много, как кажется, – доказать, что идеальное материально…
А что будет, если им это удастся? Исчезнут Небеса, и наступит царство мрака на земле? Или же наоборот разрушенная когда-то в первобытной древности лестница, соединявшая наши миры, восстановится, и Небеса прольются на землю?
Честно говоря, я очень хочу посмотреть, что выйдет, если Карманов доведет свою метафизику до завершения, то есть до такого состояния, которое позволит ее использовать. Более того, я даже готов поработать на него и показать уязвимости, в надежде, что тем самым начну строить навстречу, от идеального к материи.
Глава 2. Человека за телом не видать
Все тот же Константин Карманов пишет:
«Рассуждение об идеальном лучше всего начать с простого, но вместе с тем парадоксально звучащего тезиса, что человека нельзя увидеть.
Казалось бы, это противоречит здравому смыслу, – суждение звучит абсурдно, мы все ведь уверены, что человека видеть можно. Однако это не совсем так. Судите сами: я человек, я могу пошевелить рукой, могу привести свое тело в движение. Вы видите эту руку и это тело; видите, как они двигаются по моей команде.
Однако, того, кто отдает команду, субъекта, инициатора действия, вы при этом видеть не можете, я остаюсь все время за кадром, все время скрытым от вашего взора. Вы видите тело – объект моих манипуляций, но не меня самого» (Карманов, с. 13).
В этом парадоксальном утверждении, в общем-то, нет ничего действительно нового, хотя это принципиально важное и правильное начало разговора об идеальном. Древние, в отличие от нас, взращенных в материализме научной картины мира, не спешили судить, кого они видят в приближающемся теле – человека, демона или бога. В любом случае это какой-то Дух.
Война Богов. Но мировоззрение древних было признано неверным победившей Наукой. Считается, что духов видеть нельзя. Именно поэтому Карманов и говорит о парадоксальности своего заявления. Однако парадоксальность эта мнимая – она существует только для человека, убежденного естественнонаучностью, что он действительно не видит ничего, кроме тел, потому что кроме них ничего и нет. И Карманов точно так же убежден в собственной слепоте.
Чуть раньше он намекает на нее, определяя условия своего рассуждения:
«Есть несколько способов повысить эффективность рассуждений на эту тему (о природе мысли – АШ).
Во-первых, надо избегать использования смутных понятий типа “бог”, “душа”. Лишенные однозначной трактовки, они сами по себе нуждаются в определении. Их применение только затемняет суть.
Во-вторых, нужно строго придерживаться тех общечеловеческих принципов и правил, которые обеспечивают дисциплину слова: следить за тем, чтобы в рассуждения не проникала противоречивость; пользоваться в логических построениях минимальным числом сущностей, не увеличивая их сверх необходимого (это так называемый принцип “бритва Оккама”)» (Там же, с. 12).
С учетом этого обоснования метода исследования, я бы назвал сочинение Карманова «попыткой прорыва Науки на землю Идеализма», точнее, на Небеса. Судите сами, судите по тем противоречиям и оговоркам, которые имеются в его рассуждениях.
Начать хоть с того, что «бритва Оккама» никогда не была и не будет «общечеловеческим принципом или правилом, обеспечивающим дисциплину слова». Это строго научное правило и, кстати, вовсе не такое уж безвредное. Это видно прямо в этом примере. Если ученому удается более или менее непротиворечиво объяснить «идеальное» в человеке без лишней сущности по имени «душа», то он на данное время сделает мостик над тем местом, где эта душа будет похоронена. А если она есть? Хорошо еще если над могилкой будут расти дудки и петь о том, как сестрички или братики ее убили… Может, тогда случайный прохожий свернет с проторенного Наукой столбового пути, прислушается и даже задумается.
Следующая нелогичность – это само словосочетание «логика идеального». У идеального не может быть логики. Логика была придумана Аристотелем в пику идеализму Платона и самопознанию Сократа. Логика – это способ победить и уничтожить идеальное. Логика в строгом смысле этого слова – это как раз то, что научило нас не видеть человека в его теле.
Но ведь мы видим, видим его! Мы знаем, что не видим, но видим! Нас убеждают со всех сторон, что, глядя на человека, мы видим тело. Но мы глядим на двух человек и видим, что один идет красиво, а второй нет. Тела одинаковы, а люди ходят по-разному. Можно сказать естественнонаучно – по-разному водят свои тела. Но мы видим.
Хуже того, мы глядим на два одинаковых тела и при этом видим, что один человек красив, а второй – нет, один душевен, а другой зол. И сколько раз мы слышали за свою жизнь про кого-нибудь: не понимаю, что он в ней нашел! Ни кожи, ни рожи.
Верно, у ее тела нет ни красивой кожи, ни красивой рожи. Но она красива, и он с ней.
Мы видим человека, но сказать, что мы его не видим, звучит парадоксально. А зачем человеку говорить парадоксами, то есть поражающими воображение противоречиями? Зачем вообще кому-то может потребоваться поражать воображение других людей? Очевидно, это что-то дает.
Очевидно – видно очами, – что это чародейство, а поражать воображение – это условие чародейства, – очевидно, что оно есть, работает и воздействует на людей, которых я не вижу, потому что они не тела.
Как сложно и как противоречиво оказывается рассуждение, если применить те исходные принципы, которыми ограничил себя Константин Карманов, следуя за требованиями Науки! Вот только действительно он так видит мир, или это какая-то игра? Игра по правилам, которые диктует победившая Наука. Лично мне постоянно хочется сказать Науке и ее жрецам:
Хорошо! Вы победили, вы захватили власть и теперь принуждаете нас говорить на вашем языке, видеть мир вашими глазами, считать, что истинно то, что сказали вы от имени Науки! Вы требуете считать научные правила и принципы рассуждения – общечеловеческими, вы привили всем поголовно привычку использовать слово «логика» вместо когда-то естественных слов родного языка. И теперь в разговоре самых необразованных людей, которые и понятия не имеют, откуда пошла Наука, звучит логика: логично или нелогично! Хотя сказать они хотят всего лишь, что согласны или не согласны с другим.