Очищение. Том 1. Организм. Психика. Тело. Сознание
Шрифт:
Ладно, вы приучили и к тому, что Бог и Душа стали смутными понятиями, которые лучше не использовать, чтобы не осмеяли, забрызгивая ядовитой наукообразной слюной… Хорошо, пусть все будет так!
Но вот я сейчас возьму ваши же требования к рассуждению, вашу же картину мира и достижения ваших Физики и Логики и просто чисто проведу рассуждение о самых исходных понятиях. Я даже не буду обращать внимание на то, что уже одно использование ваших принципов исходно приводит к противоречиям, которых вы почему-то не хотите замечать. Будем считать, что я доверчив и искренне верую в научную
Знаете, что при этом получается? Странная вещь: и человек и Вселенная оказываются необъяснимы до конца физически!.. И как только это понимаешь, тут же становится очевидно, что вы это знаете, но скрываете. Почему? И что скрываете?
Глава 3. Я живу в этом волшебном месте по имени тело
У человека нет организма. У социального винтика, атома империи, есть, а у человека нет. У него есть тело, сознание и душа. И тело – это очень, очень таинственная вещь, настолько таинственная, что понять его Наука не смогла, а потому упростила до понятия «организм». Если вы вдумаетесь, то «организм» окажется не живым существом, а способом описывать ту часть телесного состава, которую удается разглядеть естественнонаучным умом.
Но чтобы понять, что тело необозримо больше и глубже этого ущербного описания, вспомните о том, что оно – это место вашего существования. Иначе говоря, то, что является живым существом, существует в теле, воплощаясь в него, то есть делая себя достаточно плотным для жизни в этом мире. Без воплощения тело мертво, но оно есть нечто чудесное и полное возможностей, раз меня помещают в него, подобно зародышу в утробу.
Почему у наших очистителей привилось понятие «очищение организма»? Потому что это инородное и смутное выражение – «организм» – колоссально упрощает понимание. Как слово-новодел оно не обладает глубиной, а значит, может содержать лишь то, что мы договоримся в него вкладывать. Иными словами, в данном случае мы сами задаем себе глубину описания рассматриваемого явления. Так ученому проще жить.
Однако, если мы поглядим на человека, не упрощая собственных задач, скажем, как на живое существо, мы заметим множество странностей, которые одновременно и очевидны и неожиданны. Так, к примеру, мы все знаем, что не любим боли. Но под наркозом или без сознания мы ее не чувствуем. Точнее, наше бездушное тело не чувствует боли. Значит, боль чувствует не оно, а я. Но это боль телесная, ее источником является какое-то место в теле, и мне она дана, чтобы я устранил ее причину, а тем самым освободился от помехи, которой вдруг стало мое собственное тело.
Значит, мы можем видеть очищение как устранение телесных помех своему покою. Или как освобождение от тела. Это совсем иной подход к очищению того же самого тела, по сравнению с очищением его как организма.
И он допускает вопрос: зачем нужно такое очищение?
Первый уровень ответа уже дан: чтобы пребывать в покое. А что это такое? Это когда я не чувствую боли или других неприятных ощущений. И что? Крепко сплю? Или же покой мне нужен, чтобы делать то, что я хочу?
А что я хочу? Есть, пить, наслаждаться, спать, испражняться… побеждать других… быть самым умным…
Приглядитесь, большая часть моих желаний – вовсе не мои желания, а мои обязанности по отношению все к тому же телу. Если я хочу спокойно жить в этом теле, то я должен устранять помехи его покою. Я должен кормить, поить и холить его. Иначе оно все равно заставит меня заниматься собой, и значит, покой нужен ему. И по наличию телесного покоя можно судить о том, хорошо ли я за ним ухаживаю.
А нужен ли покой мне? Я не знаю. Похоже, мне иногда нужен отдых, но в остальном я деятелен, как сам источник движения. Что называется, голова ногам и рукам покоя не дает. Я все время стремлюсь чего-то достичь, как-то изменить свою жизнь и все время бьюсь с моим слабым и ленивым телом.
И это означает только одно: у меня есть какая-то цель, ради которой я меняю себя и окружающий мир. Причем, похоже, что каждый человек очень хорошо знает, зачем он здесь. Это видно по тому, как он деятелен. И при этом никто не помнит больших целей, заставляющих его действовать, будто они были заложены еще до рождения.
Однако, выяснение этих сверхцелей – это вопрос личный. Я их разбирать не буду. Главное, что Я, который не тело, деятелен и целеустремлен.
А тело мне мешает, создавая множество помех, от которых приходится избавляться. А поскольку это освобождение от помех все равно неизбежно, есть смысл продумать его как очищение. И это иной уровень очищения тела, если задуматься.
Итак, тело можно рассматривать как набор мертвых, но работающих станков, которые составляют завершенную поточную линию по переработке пищи. И тогда ты очищаешь этот сложный химико-механический трубопровод от помех производству.
Можно рассматривать тело как средство достижения каких-то своих целей на Земле, таящее в себе возможность боли и несовершенства. Тогда нужно понять свою цель и, с одной стороны, убирать помехи в ее достижении, а с другой, менять тело, обучая и совершенствуя его. И тогда очищение становится освобождением от боли и ученичеством. Ведь твои несовершенства – это помехи в достижении твоей цели, и хранит их тело.
Но можно поглядеть на тело и с иной точки. Многие философы писали, что, заглядывая в себя, ты обнаруживаешь свое я в каком-то окружении. Это окружение для разных философов оказывалось разным. Но в любом случае, приступая к самопознанию или без него, обратившись к себе, ты обнаруживаешь себя в теле. И тело оказывается чем-то очень важным, поскольку ты в него поселен, и можешь проявиться в этом мире только сквозь него.
Если вглядеться в эту мысль, то тело ощущается чем-то чрезвычайно мистичным и даже волшебным. Ведь если ты сквозь него глядишь в этот мир, лишенный волшебства, из какого-то далекого далека, где все возможно, значит, ты и есть носитель чуда. А ты там в себе, если тебе не мешает тело, внутренний тот, ты точно знаешь, что чудеса – это просто и естественно. Они просто твоя жизнь. Их только почему-то не удается протащить в этот мир сквозь тело. Но в том, где ты без тела, там сама жизнь построена на чуде.