Очищение. Том 1. Организм. Психика. Тело. Сознание
Шрифт:
Очевидно, именно из-за этих искр смысла во мраке заумного текста наши философы Валерий Подорога и Елена Петровская постарались и издать, и объяснить Нанси, вложив в объяснение едва ли не больше труда, чем сам Нанси в творение. Благодарность им была весьма условной: отвечая на статью Подороги, посвященную «Corpus’у», Нанси интеллигентно сдерживается, но говорит только одну вещь: Я вам, конечно, признателен, но вы меня совсем не понимаете! Это все совсем не так и не то!
У меня сразу же возникает вопрос: зачем писать так, чтобы тебя никто не понимал? Причем, чтобы не понимали даже другие философы, осознанно
Так что я сразу признаюсь, я не понимаю и не в состоянии понять Нанси. Да и вообще современных философов. Их задача сложнее, чем сделать себя понятным. Для них это творчество – «форма экзистенции», если использовать хайдеггеровские понятия. Кстати, именно Нанси его и использует, правда, переведя на нансийско-французский, как экспозиция.
«Слово “экспозиция” (по которому у нас с Валерием [Подорогой] нет взаимопонимания) для меня идет от Хайдеггера – у Хайдеггера это “Ausgestell” как способ полагания, то есть по сути способ записи “эк-зистенции”, существования вовне, полагаемого вне своих пределов» (Петровская, с. 233).
При этом экспозиция, которую Подорога понял, как способ себя выставить, показать, оказывается для Нанси игрой слов.
«Я был неверно понят и в том, что касается кожи. “Экс-реаи-зиция” вовсе не означает, что кожа – это “монотонная органическая поверхность”, как ты подумал! Совсем наоборот. Кожа – отнюдь не орган (как и в более общем плане им не является тело, о котором я стремлюсь говорить или, скорее, которому стараюсь говорить, зная, что оно не слышит ничего – ничего, кроме звука и шума)» (Нанси, с. 224).
Экс-peau-зиция тут составлена из двух языков. Peau – по-французски «кожа» и читается как «по». Экс-коже-зиция – вот так написана вся книга. Зачем ее понимать?! Достаточно просто читать.
Другой пример игры смыслами:
«Сказанное выше, быть может, наглядно показало, что некоторые положения моей книги были тобою поняты превратно. Так, когда ты ставишь под сомнение слово “анатомия”, ты не вполне осознаешь, что речь идет о “не-философско-медицинской анатомии”: это не рассечение органов по схеме познания объекта, но материальный раскрой (-“томия” значит “крой”) поверхностей, объемов, плоскостей и масс, которые образуют “тело”» (Там же, с. 223).
Вот примерно так общаются между собой современные философы. Так что я просто читаю и записываю собственные мысли по поводу тех слов, которые привлекли мое внимание.
В Начале второй главы поминается очищение. Я не могу это пропустить:
«Кто другой на этом свете знает, что такое “тело”? Это позднейший продукт нашей древней культуры, дольше всех он подвергался осветлению, очистке, разборке и последующей сборке. Если Запад, в соответствии со своим именем, – падение, то тело – последний, самый тяжелый груз, который в нем опрокидывается» (Там же, с 28–29).
Без понимания. Понимайте сами. Просто штрих к портрету тела. И еще
«”Исписанные тела” – с надрезами, рисунком, татуировкой, рубцами – это тела драгоценные, оберегаемые, хранимые как коды, чьими достославными следами они выступают» (Там же, с. 34).
Действительно, тело очень ценно для нас как способ без слов сказать что-то другому человеку. Тело позволяет сократить общение до одного взгляда, в этом его ценность.
«Тела суть места существования, и нет существования без места, без тут, без некоего “здесь”, “вот” в качестве сего» (Там же, с. 37).
«На протяжении всей своей жизни тело – это также мертвое тело, тело мертвеца, того мертвеца, каким я являюсь при жизни» (Там же, с. 39).
И, пожалуй, последняя мысль, на которую у меня хватит сил:
«В нижеследующей заметке Фрейда, опубликованной после его смерти, заключено самое чарующее и, возможно (Я говорю это без преувеличения), самое решающее его высказывание: “Psyche ist ausgedehnt: weiss nichts davon”. “Психика протяженна: но ничего не знает об этом”.
То есть “психика” – тело, и это то, что как раз и ускользает от нее; такие выходки или выходы (надо полагать) и создают ее в качестве “психики”, находящейся в измерении не-(возможности / желания) – само-познания.
Тело или тела, к которым мы хотим прикоснуться мыслью, этим и являются: они суть тело “психики”, бытие-протяженным и вне-себя, связанные с присутствием-в-мире» (Там же, с. 45).
Начну с того, что Psyche это все-таки не психика, а душа. Тут либо Нанси, либо его переводчики сами усложнили и без того сложное. Как только мы говорим «Душа протяженна», мы тут же попадаем в круг вопросов, поставленных Декартом. Нанси, кстати, считает себя знатоком Декарта.
Декарт делил тела и души именно по признаку протяженности. Душа отличается от всех остальных вещей именно тем, что она не протяженна. Заявить, что душа протяженна – это действительно чарует, потому что из этого вытекает, что душа – это тело.
Но именно это всегда ускользает от души, она постоянно ощущает себя нетелесной и непротяженной. Это и делает обычно самопознание невозможным хотя бы потому, что оно идет неверным путем.
И хоть Нанси всеми силами сопротивляется попыткам перевести себя на более понятный язык, я все же приведу пример того, как Валерий Подорога пытается сделать его понятнее:
«Составление анатомического атласа – один из древних, но и сегодня действенных способов описания человеческого тела. Первая анатомия, “Anatomia del corpo humano”, появляется в 1560 году.
Рождающийся медицинский взгляд нарушает освященное религиозным чувством единство “души и тела”. Человеческое тело теряет свою неприкосновенность, тайну и становится не внушающим более страха мертвым остатком человеческого, или трупом; первые вскрытия переводят его в класс медицинских объектов. Медицинский взгляд получает новую остроту видения. Теперь это взгляд расчленяющий, проникающий в тело настолько глубоко, насколько допускает хирургический нож.
Из этого медицинского взгляда на тело как тело-труп и появляется сомнение Декарта. Да, именно так все и происходит! Сначала – тело-труп и лишь потом “сомнение”, которое есть просто метафизическое освидетельствование мертвого человеческого тела» (Подорога, с. 176).