Очищение
Шрифт:
В тот же день Зак с несколькими добровольцами сели в его «Линкор» и поехали в Уоррентон. Они проехали по 12-й Плейс и остановились перед главными воротами воздушной базы Береговой охраны США. Пост был окружён обычными бетонными блоками и обмотан рулонами колючей проволоки. Над воротами вызывающе развевался большой звёздно-полосатый флаг США, а второй полоскался на флагштоке перед главным зданием. Несколько дул винтовок «M-16» торчали из тёмных щелей проходной.
— Не обращайте на них внимания. Подними ствол вверх, — приказал Зак пулемётчику, немцу-добровольцу по имени Карл Фоглер, в тёмных
Фоглер был одним из иностранных добровольцев, которые пробирались на Северо-Запад бороться за свободу белых, и число их постоянно росло. Уже поговаривали о формировании отдельной немецко-говорящей бригады в новых «Силах обороны Северо-Запада».
— Они держат нас на мушке, сэр, — сказал Фоглер, глядя на проходную.
— Я знаю. Просто не обращай внимания, пока они ничего не делают. Мы здесь не с враждебными намерениями, по крайней мере, пока. Мне хочется сказать всего пару слов командиру станции.
Через некоторое время ворота открылись, и из них вышел офицер Береговой охраны в полной военной форме — командир Энтони Ратклифф. Хэтфилд заметил, что у Ратклиффа был пистолет, но свой собственный винчестер он оставил в «хаммере», когда выходил из машины. Зак, одетый в обычный потрёпанный брезентовый плащ и мягкую фетровую шляпу с пером, привычную для Северо-Запада, отдал честь хмурому Ратклиффу, который ему не ответил и не протянул руки.
Хэтфилд не обратил внимание на грубость начальника Береговой охраны.
— Здравствуйте, командир, — просто представился он. — Я — Хэтфилд, командир Третьего батальона, Первой портлендской бригады Добровольческой армии СевероЗапада. Прошу прощения за гражданскую одежду. Я слышал, что некоторые из наших людей в Вашингтоне будут в военной форме, но здесь нам пока ещё ничего не выдали. Я даже не представляю, как форма выглядит.
— Я знаю, кто вы, — ответил Ратклифф. — Шериф Лир сообщил мне, что вы приедете. Полагаю, что я должен быть благодарен, что за прошлые годы вы убили только шестерых моих моряков.
— У этих ваших моряков кожа была цвета дерьма, так что им было запрещено здесь находиться, — легко ответил Хэтфилд. — Ваш предшественник прекрасно знал это и всё-таки посылал их в город. Я заметил, что вы этого не разрешаете.
— После того, как это случилось, у нас на станции больше нет афро-, латино- или азиатско-американского личного состава, — сказал Ратклифф.
— Я знаю, — согласился Хэтфилд. — Умный шаг с вашей стороны, или того, кто это приказал. Неважно, что именно ваш предшественник пытался доказать, но, по крайней мере, вы не пытаетесь сделать это ценой жизни людей под вашей командой, и я это уважаю.
— Что вы хотите, Хэтфилд? — спросил командир станции.
— Прежде всего, сообщаю вам, что Добровольческая армия Северо-Запада сейчас заняла Асторию, и к нам переходит гражданская власть в округе Клэтсоп. В следующие дни мы займём Уоррентон, Сисайд и весь участок побережья для подготовки к переходу этой территории под власть Северо-Западной Республики. Полагаю, что вы слышали речь президента вчера вечером?
— Слышал, — согласился Ратклифф. — У меня вызывает отвращение и ужас, что она подумывает передать
— Я изумлён не меньше вас, командир, — ответил Хэтфилд. — Честно, я думал, что последнего из вас нам придётся соскребать лопатой с наших улиц.
— Я слышал, как она упомянула о конференции, которая будет проходить в Лонгвью. Но не слышал, чтобы она что-нибудь говорила о передаче гражданской власти вашей так называемой Республике или кому-то там ещё! — отрезал Ратклифф.
— Да, она не говорила, — согласился Хэтфилд. — Я считаю, что это — доброе дело, на которое мы не намерены просить её разрешения. Всё кончено, Ратклифф. Мы победили. Вы думаете, что президент Соединённых Штатов выступил бы с речью вроде этой или созвал конференцию в Лонгвью, если бы американцы не решили выбросить полотенце?
— Ты же сам — американец! — рявкнул Ратклифф.
— На деле, нет, — ответил Хэтфилд. — Если вы случайно не заметили, суть в том, что эти прошлые несколько лет были заполнены стрельбой и взрывами. Одно то, что я родился в конюшне, не делает меня лошадью, или в случае Соединённых Штатов — придурком.
Мы решили, что сами выберем, кем мы хотим быть, и кем станут наши дети. Война — это, когда вы разрешаете правительству указывать вам, кто враг, Ратклифф, как вы и как я привыкли раньше. А революция — это, когда ты сам решаешь, кто твой враг. Ну, будет ещё много трёпа и чепухи в Лонгвью, может, в Вашингтоне или в другом месте, но главный вопрос был решён вчера вечером. Нам предоставят полную независимость, может быть с большим недовольством и криком, болтовнёй и дурью для сохранения лица, но мы получим Северо-Западную Республику. Или мы просто возьмём её по-другому. В любом случае, теперь пути назад нет, и я думаю, что вы это сознаёте. Позвольте мне спросить вас кое о чём. Чья на самом деле была идея убрать всех чёрных и бобоедов из личного состава вашей станции?
Ратклифф помедлил с ответом.
— Действительно, моя, — сознался он.
— Видимо вам было довольно трудно убедить начальство? Я удивлюсь, если вас не обвиняли в расизме. Почему вы так поступили? И так рисковали? Поддались нашему безнравственному и злобному терроризму и так далее? — спросил Зак.
— У нас здесь особая задача, которую стало намного тяжелее выполнять в условиях, созданных вашими людьми в последние годы, и мне не нужны были дополнительные трудности из-за необходимости круглосуточно защищать некоторых членов команды, — оправдательным тоном ответил Ратклифф. — Это решение я принял в интересах станции.
— Да, мы знаем. Ваша задача — воздушно-морские спасательные операции для судов и команд, терпящих бедствие на особо опасном участке открытого моря, в устье Колумбии, на «Кладбище кораблей в ^хом океане» вон там.
Хэтфилд махнул рукой в направлении океана.
— Вы также помогаете штурманам реки Колумбия при необходимости, если на судне случаются неприятности. Вы продолжали выполнять свою задачу по спасению жизней моряков и не позволили использовать вашу базу ФАТПО, «Блэкуотер» или другим преступными элементам, нанятым правительством США, против местного населения, несмотря на, как мне кажется, довольно сильное давление.