Очищение
Шрифт:
Уходя, она закрывала для себя дверь в большой мир. Ее никогда не выпустят больше в Москву. Ей никогда больше не удастся побродить по улицам столицы, или просто съездить в гости к Веккеру или Семену. Если она уходила, она должна была проститься с этим. Они сначала еще будут приезжать, заглядывать, привозить ей сладости, которые на карточки в городе было не купить. Но потом они будут это делать все реже и реже. Однажды они не приедут, а просто передадут с кем-нибудь привет. Она передаст в ответ. И все их общение сведется ко всем этим незначительным «посланиям». В какой-то день они вспомнят о ней и приедут. И они вдруг, непонятно почему, будут не знать, о чем говорить. Это молчание станет их угнетать. И они больше никогда не встретятся друг с другом.
Она тогда всхлипнула у костра, словно готовясь разреветься, и мужчины сразу стали ее заверять, что все будет хорошо. Что уж они
Сама Вика пила теплое вино из железной кружки, иногда подвигая посуду к огню что бы вино нагрелось. Ей было странно, что когда-то она пила Бейлис со льдом. Ее поражало, что когда-то у нее были планы и мечты. Ее удивляло, что раньше она и в мыслях не могла подумать, что научится стрелять и будет, походя, вышибать двадцать шесть из тридцати.
– А кто из вас в бога верит? – спросила она тогда неожиданно. Видя, что мужчины не спешат прямо ответить на этот она спросила: – Ну, тогда не так. Кто из вас верит, что все это замысел божий.
Отозвался Толик:
– Я верю. Не спрашивай почему. Просто верю… даже не так. Знаю. Знаю что это его проделки…
– Проделки? – изумилась Вика.
– Ну, дела. Как хочешь, назови. Суть не изменится.
– А для чего он такое делает?
– Как узнаю, обязательно скажу! – засмеялся Толик. Но что-то странное было в его смехе тогда. Какая-то чересчур наигранность. Она его уже хорошо знала. Что скрыл от нее этот вечно улыбающийся человек она так и не поняла…
…Поглядев на Андрея, Вика сказала:
– Я там… в Москве, прочитала конфискованного у кого-то Демиурга. Ответьте мне Андрей. Неужели это правда, что мы человечество просто убийцы замысла божьего. Убийцы мира, который он создал?
Андрей тяжело вздохнул и сказал:
– Я уже вашему Анатолию говорил по Демиургу. Это написал я, но мысли там не мои. НЕ знаю, чьи они. Но если приглядеться, то такое впечатление действительно появляется. Вымирают озера и реки. Умирает, да-да, именно умирает вся биосфера. Исчезают уникальные виды растительности и животных. Даже не потому что человек их уничтожает сознательно. Нет, он и пальца для этого не приложил. Они умирают, потому что не могут сосуществовать с человечеством. С его отходами так сказать. Иногда мне кажется, что эта планета давно поделена на мир природы… мир бога и мир человека. И как бог создает свой мир миллионами лет проверяя каждую фигню как она приживется и не нарушит ли баланса. Так мы с точностью до наоборот просто упрощаем Его мир, не думая о последствиях. Да. Вы не ослышались. Все что мы смогли сделать для этой планеты это упростить ее. Нам все надо упрощать. Ведь, по сути, у человека и стремления другого в генах нет. Он стремится к упрощению. К упрощению отношений между людьми. К облегчению труда. К простоте форм. Кубы, параллелепипеды это ведь основная черта нашей цивилизации. Задумайтесь, что в природе этого нет. А мы гордимся этим. Ведь форма, не вписывающаяся в природную, характеризует разум. Даже в этом наша величайшая глупость. О кстати… Вы видели изображение нашего вируса? На рисунках? Видели? Это и есть ответ. Задумайтесь, насколько он красив и как смертелен для Человека. Он словно именно направлен, чтобы уничтожить опасность от всего, что угрожает Миру бога… то есть от нас с вами. И подумайте как он симметричен и красив. Это насмешка. Они убивают нас красотой. Не спрашивайте кто они. Я не знаю. Но не верю что это всевышний послал нам это… В искусственное происхождение вируса я тоже сомневаюсь. Но я верю вот во что. Мы уже почти переделали эту планету. Нет мест, в которых бы человек не наложил большую кучу, не скажу чего. И вот эта красивая мерзость в нашей крови это именно… сейчас попытаюсь сказать. Это порождение уже нового мира… мира человека хотя сам человек для его создания не приложил ни грамма усилий. Как умирают растения и животные от соседства с человеком, так и рождается нечто ранее невиданное приспособленное жить в этом измененном мире. Мы становимся Демиургами, сами того не понимая. Мы создаем не создавая. Мы уничтожаем, не желая этого. Словно мы сам процесс. Ведь Бог это не существо, по моему глубокому убеждению. Это некий процесс растянутый сквозь века и измерения. Так и мы, ЧЕЛОВЕЧЕСТВО, растянули себя сквозь века. И мы как процесс порождаем что-то совсем чудовищное на взгляд Бога и вполне приемлемое для нас. Но он не осуждает нас больше. Он на нас, наверное, учится чего делать никогда не стоит. Думаю, нигде больше во вселенной он не породит разумных существ, один раз обжегшись на нас.
Андрей улыбнулся. Вика, тяжело вникающая в сказанное им, поняла только одно: Тот, кто живет над высотками, уже сто раз пожалел, что создал Человека.
2.
Семен стоял в очереди на экспресс анализ и рассматривал таких же, как он, страдальцев. Каждые два месяца люди приходили на пункты уже даже не думая, зачем это нужно. Человек странное существо. Он ко всему привыкает. Даже к полной несвободе человек привыкает, сколько бы романтики не писали об обратном. Человека можно сделать животным за неделю и за год снова попытаться вернуть подобие человеческого облика.
Человек очень интересный материал. В нем вековые табу борются с многовековыми желаниями. А разум такой удивительный и неповторимый, способный просто интеллектом познавать Вселенную, направлен на добывание хлеба насущного. Человеческие мозги гниют в каждодневной рутинной работе за то, что люди назвали деньгами. Великий обман человечества свершился еще до рождения Семена и тот глубоко сомневался, что люди когда-нибудь смогут открыть глаза. Он даже не верил, что среди этой очереди хоть кто-нибудь догадывался, что деньги в их карманах не стоят ничего. Это обман, фикция. А доллары спрятанный в банки и под подушку обман еще больший. Вряд ли во всем мире нашлась бы страна способная выкупить у того же своего населения собственную валюту за заявленный эквивалент в золоте или других ресурсах. И Россия была не исключением. Ей, конечно, было далеко до США наплодивших долларов больше чем стоят сами США раз в надцать. Но какова красота обмана, невольно восхищался Семен. По сути ведь все работали в мире ни за что. Кто-то возразит, что цена деньгам определяется тем, что на них можно купить. Отлично, ответил бы Семен на такое, и сразу бы вспомнил монопольные цены или картельные сговоры. Разве когда искусственно задирается цена, на какой либо товар, это не есть его настоящая цена? Ведь и по ней люди будут покупать жизненно необходимое. Так что размышления о цене, да и о «корзине товаров» было для Семена чем-то вроде зарядки для ума. Он уже привык стоя раз в два месяца в подобных очередях позволять мозгу думать, о чем тот хочет. И мозг, радостно гребя «веслами» вопросов заплывал в такие дали, что иногда Семен сам не понимал, как же его в размышлениях о форме мебели заносило к вопросу о странном сроке беременности женщин. Девять месяцев. Он потом, даже напрягаясь, не мог восстановить ход своих мыслей и жалел об этом считая, что в самой механике ненаправленного мыслительного процесса кроется какая-то тайна именно человеческой психики. Почему человек ведет себя именно так, а не, к примеру, согласно логике.
В тот день очередь шла на удивление быстро. Уже через сорок минут вместо обычного часа, Семен вошел в кабинет и сел на свободное место за одним из столов. Пройдя уже ставшую привычной процедуру, он сидел в ожидании результатов теста, абсолютно не думая, что что-то может быть не так. Но когда девушка вернулась с бланком-отчетом и демонстративно на глазах Семена вставила его карту в УНИЧТОЖИТЕЛЬ, он словно получил разряд тока.
Состояние Фомина было близко к обмороку. И это у вполне вменяемого взрослого человека, рассуждающего пусть и по-дилетантски о философии и психологии. Иногда Семен думал о себе как о флегматике, Но в тот ужасный момент он понял, что никакой он к черту не флегматик. Больше того. Флегматиков на белом свете вообще не бывает!
Девушка, увидев, что Семен побледнел как мел, громко спросила, что с ним. Потом повторила вопрос и лишь, затем громко кого-то позвала. Быстро появился мужчина в белом халате и уже привычно, немедленно поднес Семену ватку с нашатырным спиртом.
– Что с вами? – спросил теперь мужчина в халате.
Не в силах произнести ни слова Семен указал рукой на уничтожитель карт и промычал нечто нечленораздельное. Доктор его однако понял. Он обратился к девушке и спросил:
– Ты карту из оборота изъяла?
– Ну да! – с вызовом ответила девушка. – Там срок серии вышел! Ему новая положена! Год же прошел!
Семен постепенно приходил в себя… он уже все понял и только еле сдерживал в себе нервный истерический смех. Какая философия и психология, какое понимание мира и человечества, когда он чуть не умер от одного страха оказаться в среде отчужденных от здорового общества. Какой вообще к черту мир, если ему важнее он сам!? Ядерная война так не напугала бы Семена как, то, что с ним произошло.