Одержимость
Шрифт:
— О! — Кейт отхлебнула вина, давая себе время на осмысление новой информации. Безусловно, интересно и согласовывается с мнением Бетси Райт, которая начисто отрицала саму возможность любовной связи между Эммой Кэйн и ее молодым помощником по хозяйству… но в данный момент это не имело никакого значения, потому что Кэйн неверно истолковал ее вопрос. Кейт провела рукой по волосам. — Говоря о предательстве, я имела в виду не вашу жену.
Наступило молчание, и Кейт увидела, что Кэйн поморщился, а потом заставил себя улыбнуться.
— Если речь обо мне… —
— На мой взгляд, фактов достаточно, — возразила Кейт, ободренная его непринужденным поведением.
— Как и на взгляд любого репортера, решившего покопаться в моей личной жизни, я полагаю, — вздохнул Джек Кэйн. — К тому моменту, когда эта история закончится, весь мир будет знать имена даже тех женщин, которым я просто улыбался.
Он жестом подозвал официанта и попросил принести еще стаканчик «Чиваса».
— Вы сказали Гарри Холмсби, что если он начнет рыться в фактах вашей биографии, то найдет там множество любовных историй. Причем ваша жена якобы знала о них. Видимо, вы были не слишком осторожны.
— Я никогда не думал, что все это выплеснется на первые полосы газет. — Кэйн откинулся на спинку стула, лицо его снова стало мрачным. — Мы с Эммой давно шли разными путями. У нее была своя жизнь, и она не слишком интересовалась моей. Вам ведь известно, что такое наш бизнес, Кейт, сами попробовали его на вкус. Вы же знаете, что наш рабочий день заканчивается, когда все нормальные люди давно уже спят. Ну и с кем можно пообщаться после работы? Только с коллегами. — Он замолчал, ожидая, пока официант уберет тарелки. — А я всегда работал с красивыми женщинами. Мне нравилось помогать их профессиональному росту, и я получал наслаждение от общения с ними. К тому же они, как и я, не стремились к долговременным, прочным отношениям. Так что это устраивало обе стороны.
— Удобная позиция. Никто ни на кого не обижен, и каждый получает свое. Так? — Кейт намеренно говорила тоном поборницы нравственности, но Кэйн, казалось, этого не заметил.
— По большей части, да. — Он кивнул, покачивая в руке стакан.
Кейт почувствовала, что настроение за столом изменилось. Джек беседовал с ней не как с писателем, собирающим материал для книги о нем, а как с другом.
— В моей жизни была только одна женщина, которая могла претендовать на нечто большее. Она-то и подтолкнула меня к мысли о разрыве с Эммой, и в конечном счете мы оба испытали боль.
— Эта женщина живет в Филадельфии? — спросила Кейт с нескрываемым интересом.
Кэйн снова кивнул.
— Это было довольно давно. — Он невесело улыбнулся. — Вы уже приступили к наброску плана, Кейт? Хотите узнать ее имя, чтобы проследить всю историю?
— Мне кажется, я знаю ее имя. Вы говорите о Молли Хескелл, не так ли?
Кэйн был явно удивлен.
— Вы разговаривали с Молли? — спросил он.
— Нет, просто вчера видела ее по телевизору. Она вела репортаж, несколько тенденциозный, о подруге Тони Салерно. Молли убеждена, что именно эта девушка —
Кэйн прищурил глаза.
— Не очень похоже на Молли… — Он сделал глоток виски. — Молли Хескелл — прекрасный репортер. Я очень хотел, чтобы она вместе со мной поехала в Нью-Йорк.
— Так почему же она не поехала? — подзадорила Кэйна Кейт, хотя слышала ответ от Габриэллы Грант.
— Это долгая история. — Джек пожал плечами.
Кейт внимательно вгляделась в его лицо. Похоже, он испытывал к Молли неподдельное глубокое чувство.
— Вы до сих пор видитесь с ней? Общаетесь?
— Она звонила мне недели две назад. Словно из небытия. Впервые за последние несколько месяцев… — Кэйн удрученно вздохнул. — Хотела поговорить о работе в «Уорлд медиа» — в Филадельфии ее преследовали несчастья. К сожалению, в этот момент в кабинете находилась моя жена… — Он задумчиво потянулся к стакану. — Такое вот совпадение… Молли была единственной женщиной, на которую Эмма имела большой зуб.
Кейт опустила вилку.
— Что вы ей сказали?
— Сказал, что перезвоню, что попытаюсь уладить все с Эммой, уговорю ее принять нужное решение. Я опасался раскачивать лодку, которая и без того изрядно накренилась.
— Ваша жена до последнего момента имела зуб на Молли Хескелл?
Джек неопределенно хмыкнул.
— Кто знает? Для меня всегда было загадкой, что у Эммы на уме, так зачем испытывать судьбу?
Какую судьбу, хотела спросить Кейт, но Кэйн, откинувшись на спинку стула, опередил ее:
— Молли была самым лучшим репортером из всех, кого я когда-либо имел.
Кейт промолчала в ответ на его слова, ее губы скривились в усмешке. Классическая оговорка по Фрейду.
Кэйн моментально все понял.
— Я имею в виду из тех, что работали со мной.
Кейт продолжала молчать, оценивая и взвешивая откровенность Джека. Другая такая возможность ей вряд ли еще представится.
— А Габриэлла Грант? — спросила Кейт, набив рот лобстером, в надежде таким образом придать своему тону нужную раскованность. — Вы же взяли ее с собой вместо Молли Хескелл.
— Она тоже хороший репортер, очень естественна в живом эфире.
— Но не самая лучшая из всех, кого вы имели? — Кейт старалась, чтобы ее слова звучали легко и непринужденно.
— Я никогда не имел Габриэллу! — В голосе Кэйна послышалась железная решимость. — Кажется, я уже не раз повторял это.
Пока подошедший официант наполнял ее опустевший бокал, Кейт вспомнила, как Габриэлла Грант возникла на пороге, когда они с Джеком покидали студию.
«Вы уже уходите, Джек? — спросила тогда Габриэлла, лицо ее при этом выражало тревогу. — И сегодня не вернетесь?»
«Возможно, вернусь, — ответил Джек. — Если возникнет необходимость».
Интересно, был ли в его словах двойной смысл, некий пасс в сторону Габриэллы — мол, он, конечно, вернется, если у нее возникнет такая необходимость. Однако в тоне Джека Кейт не уловила особой теплоты.