Одержимость
Шрифт:
Тут же защёлкали объективы камер. Все внимание ей и только ей, и отец улыбался, словно не понимая насколько жалко выглядит рядом со сверкающей, яркой бабочкой.
Я чувствовал эту волну мужского неприкрытого интереса, похотливые взгляды, завистливые перешёптывания женщин у нее за спиной. Чуть дрогнувший голос Оли:
— Это то платье, что ты ей купил, да? Она понимает, что мы не на дискотеке? Есть дресс код для таких мероприятий.
О, да, она это прекрасно понимала, только вряд ли Куклу это волновало. Ей было вкусно шокировать их всех, меня прежде всего, она пошалила, и я видел, как сверкают зелёные глаза триумфом. Отец ей все спускал с рук. Млел от одного взгляда на неё…, впрочем,
Она смотрела на меня иногда, улыбалась…вот этой самой ох***ой улыбкой от которой меня бросало в холодный пот, окутывала запахом, убивала равнодушием, резала на живую, обнимая моего отца и подкладывая ему в тарелку клубнику со сливками, а тот…он был счастлив, не замечая, как я поджариваюсь живьём в собственной одержимости. Иногда отец целовал ее в шею и что-то шептал на ухо.
Семейная вечеринка, мать их так. Понаехали друзья отца, пресса, Олины родители, наша дальняя родня. Я тихо трогался мозгами. Они закипали и плавились, а постоянные прикосновения Оли к моей ладони, ее возбуждённый шёпот и блестящие от радости глаза заставляли чувствовать себя полным идиотом, который вляпался в дебильный фарс. Только пути назад уже нет, будущий тесть во всю хвастался купленными подарками, ключи от тачки подарил, похлопывал меня по-отечески по плечу. Дьявол, год назад я бы, был не просто счастлив, а летал на седьмом небе, ведь Оля мне нравилась, я привязался к ней, уважал. Теперь же она казалась мне пресной, не вкусной, серой. Я ее поломаю и вытру об нее ноги. Я уже ломал, когда грубо трахал по ночам, стараясь достигнуть разрядки и не получая зверел, сдавливая мягкое тело со злостью, яростью, подхлёстываемый жгучей ревностью. Потом она плакала, свернувшись калачиком в углу постели, а я жалел. Ласкал ее языком, нежно гладил, доводил до оргазма и уходил др***ть в ванную. Убогий и жалкий недоносок, вымещающий свою злость на той, кто меня по-настоящему любил. Меня скручивало от мысли, что придется постоянно жить с ней под одной крышей, хотя несомненно, именно эта женщина заслуживала счастья. Только я уже был болен, заражён смертельным вирусом. Отравлен ядом. Кукла — моя неизлечимая болезнь, разрастающаяся опухоль, которая скоро сожрёт мне мозги.
Но до этого вечера, я ещё не переступил за грань, за тонкую черту где уже не будет дороги назад.
Я до сумасшествия не понимал эту маленькую дрянь, она оставалась непроницаемой загадкой. В ней жил сам дьявол и в тот же момент иногда…очень редко, я видел в ней ребёнка. Испуганную девочку, ту самую, которую нашёл когда-то в дождь на детской площадке и нёс на руках домой, ту самую, которая говорила, что боится грозы и вздрагивала от блеска молнии, кутаясь в одеяло у меня на балконе.
В какой-то момент всеобщего веселья, когда все уже напились до чертей и танцевали "грязные танцы" в просторной зале, под живую музыку, она пропала. Я всегда остро чувствовал, как ее присутствие, так и отсутствие, словно образовывалась пустота и тянула мне нервы, погружая в депрессию. Я искал ее взглядом и не находил. Отец беседовал с родителями Ольги, моя невеста хвасталась кольцом перед подругами и весело хохотала потягивая шампанское. После того, как я подарил ей кольцо она забыла о Кукле и теперь была занята поздравлениями, принятием подарков от друзей и подруг, а черт возьми, даже не помнил какого цвета была коробка и сколько стоил долбаный подарок.
Просто как идиот, высматривал в толпе свою
Я нашёл ее…не знаю, как. Нюхом того самого голодного зверя, который всегда идёт по следу своей самки. Потому что она принадлежала мне.
Когда я толкнул дубовую дверь кабинета Кукла вздрогнула и резко обернулась.
— Ты напугал меня, — выдохнула и закрыла ящик стола, — что тебе надо?
Я не знаю почему именно сейчас мне сорвало крышу окончательно. Вот это ее равнодушное: "что тебе надо" или бешено вздымающаяся грудь под тонким кроваво-красным платьем или взгляд, подёрнутый дымкой?
— Не смей, — прошептала очень тихо, когда сделал шаг вперёд, она даже не пошевелилась. Так и стояла посреди кабинета, свет настольной лампы освещал ее сзади, и я видел, как тяжело она дышит.
— Не сметь что? — я подошёл вплотную, склонился к ней, чувствуя, как комната вращается вокруг нас. Кукла закрыла глаза. Какая правильная кличка…идеальная для неё. Фарфоровая кукла, слишком красивая чтобы быть настоящей, бездушная, бессердечная.
— Ты следишь за мной? — еле слышно, но я бы угадал по губам, потому что смотрел именно на них…и в голове нарастал рёв.
Я чувствовал, как меня раздирает на части от дикого желания разложить ее прямо на этом столе, закинуть ноги себе на плечи и врезать до упора, до боли, до крови.
— С чего ты взяла? Это так же и мой дом. Мне захотелось уединится, и я пришёл в кабинет моего отца, а здесь ты. Не помешал?
— Помешал. Я не верю в совпадения.
— Так же, как и я, — пристально посмотрел в глаза, она поняла намёк.
— Я устала от толпы.
— А мне казалось ты просто тащилась, когда на тебя пялились все особи мужского пола, мечтая оттрахать шлюшку в невероятно вызывающем красном платье. Отец не сказал тебе, что ты вырядилась как бл***ь?
Замахнулась, но я перехватил руку за запястье и дёрнул к себе.
— Зачем ты дразнишь меня, а? Чего добиваешься? Чего хочешь, Кукла? Какого хера ты надела именно это платье?
Она попыталась выдернуть руку, но я сжал сильнее, чувствуя, как от прикосновения кровь пульсирует в висках.
— А что не так с платьем? — вздёрнула подбородок и с вызовом посмотрела мне в глаза. Я увидел в ее взгляде все тот же триумфальный блеск.
— Что не так? Все, мать твою, не так! Начиная с этой гребаной помолвки и заканчивая…
Она выдернула руку.
— Помолвку затеял ты…твоя идея, твоя невеста…скоро жена. Она такая сказочная сегодня, волшебно белоснежная. Сама невинность. Вот за ней и смотри. Надеюсь, что у вас все в порядке, и ты уже кончаешь с ней или есть проблемы?
Сука. Я замахнулся, но не ударил, сжал пальцы в кулак, а она захохотала мне в лицо и пошла к дверям. Короткий взгляд на виляющие бедра, голую спину, длинные локоны и у меня снесло крышу. Впечатал ее в дверь, одновременно поворачивая ключ в замке. Придавил всем телом зверея от запаха волос, кожи, от прикосновения к ней.