Один неверный шаг
Шрифт:
В комнате воцарилась тишина. Веснушчатое лицо Маклафлин выражало такое сочувствие, такое дружелюбие, такую озабоченность и доверие, что просто дух захватывало. Майрон кинул беглый взгляд на Тайлза. Тот быстро отвернулся.
Майрону это сильно не понравилось.
Маклафлин изложила очень аккуратную версию. Вполне разумную. Майрон мог понять, почему они в нее верили. Отец с дочерью ссорились. У них есть документальное подтверждение. Постановление суда…
Одну минутку.
Майрон снова повернулся к Тайлзу. Тот упорно избегал встречаться с
Потом Майрон вспомнил кровь на рубашке. Полицейские не знают об этом, не могут знать…
– Она хочет видеть своего отца, – заявил он.
Все уставились на него.
– Простите?
– Его тело. Мы хотим видеть тело Хораса Слотера.
– В этом нет необходимости, – заторопилась Маклафлин. – Мы его точно опознали по отпечаткам пальцев. Нет никакого повода…
– Вы что, отказываете мисс Слотер в возможности видеть тело ее отца?
Маклафлин слегка сдала назад.
– Разумеется, нет. Но нам хотелось бы, Бренда…
– Мы желаем видеть тело.
– Я разговариваю с Брендой…
– Я ее адвокат. Вы должны обращаться ко мне, детектив.
Морин замолчала. Потом покачала головой и взглянула на Тайлза. Тот пожал плечами.
– Хорошо, – согласилась Маклафлин, – мы вас туда отвезем.
Глава 16
Бергенский анатомический центр напоминал начальную школу. Одноэтажное прямоугольное здание из красного кирпича и предельно неприметное. С другой стороны, чего еще требовать от морга? В зале ожидания стояли пластмассовые, неудобные стулья. Майрон был здесь один раз, вскоре после того, как убили отца Джессики. Воспоминание – не из приятных.
– Пошли, – сказала Маклафлин.
Пока они двигались по коридору, Бренда старалась держаться поближе к Майрону. Он обнял ее за талию. Она прижалась к нему. Он понимал, что действовал на Бренду успокаивающе. Но также понимал, что прикосновение не должно было бы быть настолько приятным.
Они вошли в комнату, где все сверкало – металл и керамическая плитка. Никаких ящиков или чего-то подобного. В углу в пластиковом пакете валялась форма охранника. Все инструменты и разные причиндалы были сложены на столике в другом углу и прикрыты простыней, как и стол в центре комнаты. Майрон сразу понял, что закрытое простыней тело принадлежало крупному мужчине.
Они встали вокруг стола. Без всяких предисловий человек в белом, по-видимому патологоанатом, отдернул простыню. На короткое мгновение у Майрона мелькнула шальная мысль, что копы лопухнулись с идентификацией. Пустая, ни на чем не основанная надежда, и Майрон это тут же осознал. Наверное, такая мысль приходит в голову каждому, кому выпадает несчастье опознавать труп. Даже будучи уверенным в ужасной правде, все же тлеет маленькая, прекрасная надежда. Это в порядке вещей.
Но здесь ошибки не было.
Глаза Бренды наполнились слезами. Она наклонила голову и закусила губу. Протянула руку и коснулась холодной щеки.
– Хватит, – сказал Майрон.
Патологоанатом начал задергивать
– Пулевое отверстие, – хрипло произнес Майрон. – Где оно, на затылке?
Патологоанатом взглянул на Маклафлин. Та кивнула.
– Да, – подтвердил он. – Я его немного прибрал, когда узнал, что вы придете.
Майрон показал на правую щеку Хораса.
– А это что?
Патологоанатом занервничал.
– У меня пока не было времени тщательно осмотреть тело.
– Я не спрашиваю про результаты вскрытия, доктор. Я спрашиваю вот про это.
– Да, я понимаю. Но не хотел бы строить предположения, пока не закончу вскрытие.
– Так вот, доктор, это кровоподтек, – заявил Майрон. – И случился он прижизненно. Можно определить по цвету. – Майрон не знал, так ли это, но какого черта. – У него вроде и нос сломан, не так ли, доктор?
– Не отвечайте, – вмешалась Маклафлин.
– А мне и не нужен его ответ. – Майрон повернулся и повел Бренду прочь от холодного тела мужчины, который еще недавно был ее отцом. – Хорошая попытка, Маклафлин. Вызовите такси. Больше вы не услышите от нас ни слова.
Когда они остались одни, Бренда попросила:
– Объясни мне, что все это значит.
– Они пытались тебя обмишурить.
– Каким образом?
– Чтобы было понятнее, давай предположим, что ты и в самом деле убила своего отца. Полиция тебя допрашивает. Ты нервничаешь. И вдруг они предлагают тебе превосходный выход из положения.
– Это насчет самообороны?
– Правильно. Убийство в целях самообороны. Они делают вид, что на твоей стороне. Будь ты убийцей, то ухватилась бы за такой шанс.
– Если бы была убийцей, наверное, да.
– Но дело в том, что Маклафлин и Тайлз видели эти кровоподтеки.
– И что?
– Если ты убила отца, пытаясь защитить себя, то почему его сначала избили?
– Я не понимаю.
– Смотри, как все получается. Детективы выуживают из тебя признание. Ты идешь у них на поводу, рассказываешь, как отец на тебя напал и как ты выстрелила. И откуда ни возьмись у Маклафлин появляются новые улики, противоречащие твоей версии. И где же ты тогда будешь? Ты уже подписала признание, назад хода нет. А они, потрясая этим признанием, доказывают с помощью синяков на лице Хораса, что никакая это не самооборона. Ты попала в ловушку.
Бренда немного подумала.
– Значит, они считают, что, перед тем как убить, его кто-то избил?
– Правильно.
– Но неужели они и в самом деле верят, что я могла так избить его? – Бренда нахмурилась.
– Скорее всего, нет.
– Тогда зачем им все это?
– Может быть, ты внезапно напала на него с бейсбольной битой или еще каким оружием. Но я больше склоняюсь к тому, будто они думают, что у тебя был сообщник. Ты помнишь, как Тайлз разглядывал мои руки?
Она кивнула.