Один неверный шаг
Шрифт:
– Кэролин работает здесь с незапамятных времен, – дружески улыбнулась ему официантка.
– И чем же она занимается?
– Продуктами и напитками.
Гм. Ее профессия ему ничего не говорила – разве только Хорас задумал устроить вечеринку перед собственным убийством, что сомнительно. Тем не менее, появилась хоть какая-то ниточка. Майрон прошел по коридору и нашел ее офис. На этом везение кончилось. Секретарша сообщила ему, что мисс Гандек сегодня нет. А будет? Она не имела понятия. Майрон попросил ее домашний номер. Секретарша нахмурилась.
Выйдя в коридор, Майрон позвонил в справочное бюро. Попросил телефон мисс Гандек в Ливингстоне. Мимо. Тогда он попросил поискать ее в Ист-Гановере или окрестностях. Есть! Ему дали номер в Уиппани. Он позвонил туда. На четвертом звонке подключился автоответчик. Майрон оставил сообщение.
Вернувшись в холл, он обнаружил, что Бренда одиноко стоит в углу. Лицо ее было бледным, глаза расширены так, будто кто-то ударил ее в солнечное сплетение. Когда он подошел, девушка даже не взглянула в его сторону.
– В чем дело? – спросил Майрон.
Бренда судорожно вздохнула и повернулась к нему.
– Мне кажется, я была здесь раньше, – сказала она.
– Когда?
– Давным-давно. Я плохо помню. Просто такое чувство… или воображение разыгралось. Но я думаю, что бывала здесь ребенком. С мамой.
Молчание.
– Ты помнишь…
– Абсолютно ничего, – перебила его Бренда. – Я даже не уверена, что это было именно здесь. Может быть, в другом мотеле. Но все же мне кажется, что здесь. Эта странная скульптура. Я ее уже видела.
– Ты в чем тогда была? – спросил он.
– Не помню.
– А твоя мать? В чем она была одета?
– Ты что, консультант по одежде?
– Я лишь хочу, чтобы ты вспомнила.
– Не выходит. Она исчезла, когда мне было пять лет. Ты с тех времен что-нибудь помнишь?
– Давай немного пройдемся, – предложил он. – Может, что и вспомнится.
Но ничего не вспомнилось, если, разумеется, было, что вспоминать. Майрон ничего и не ждал. В вопросах пробуждения памяти он разбирался слабо. Но все равно любопытно. И эпизод отлично укладывался в его сценарий. Когда они возвращались к машине, Майрон решил обнародовать свою теорию.
– Мне кажется, я знаю, что делал твой отец.
Бренда остановилась и уставилась на него. Майрон продолжал идти. Сел в машину, Бренда последовала за ним.
– Мне думается, Хорас пытался разыскать твою мать, – сказал он.
Бренда не сразу среагировала. Потом, откинувшись на спинку сиденья, спросила:
– Зачем?
Майрон завел двигатель.
– Ладно, но помни, я употребил слово «думается». Мне думается, что он именно этим занимался. Настоящих доказательств у меня нет.
– Хорошо, валяй дальше.
Он перевел дыхание.
– Начнем с телефонных счетов твоего отца. Первое. Он несколько раз звонил в предвыборный штаб Артура Брэдфорда. Зачем? Теперь мы знаем, что вас связывает с семьей Брэдфордов только одно.
– То, что моя мать
– Верно. Двадцать лет назад. Но есть еще что-то. Начав разыскивать твою мать, я немедленно наткнулся на Брэдфордов. Мне кажется, тут все связано. Скорее всего, твой отец пришел к такому же выводу.
На Бренду его гениальный вывод впечатления не произвел.
– Это все?
– Снова телефонные счета. Хорас звонил двум адвокатам, занимавшимся твоими стипендиями.
– И что?
– Зачем ему было им звонить?
– Не знаю.
– Бренда, с твоими стипендиями что-то нечисто. Особенно с первой. Ты ведь тогда даже в баскет не играла и все же получила странную стипендию, смогла учиться в отличной школе, да еще хватало на все остальное? Тут что-то не сходится. Стипендии так не даются. Я проверял. Ты была единственной обладательницей той первой стипендии. Они ее выдали всего однажды. Тебе.
– К чему ты ведешь?
– Кто-то создал эту стипендию с единственной целью – помочь тебе, дать тебе деньги. – Он сделал крутой поворот, проехав мимо лавки старьевщика, и вырулил на Сто седьмую дорогу. – Иными словами, кто-то пытался тебе помочь. Возможно, твой отец хотел выяснить, кто именно.
Он взглянул на нее, но Бренда не обернулась. Когда она заговорила, голос был севшим.
– И ты считаешь, что это была моя мать?
– Не знаю, – осторожно произнес Майрон. – Но зачем тогда твоему отцу так часто звонить Томасу Кинкейду? После средней школы этот парень не занимался твоими деньгами. Ты же читала письмо. Почему же Хорас так давил на него? Наверняка он считал, что у адвоката есть нужная ему информация. Иного объяснения я не могу придумать.
– Откуда взялись деньги на стипендию?
– Соображаешь. Если мы сможем это выяснить, – Майрон осторожно подбирал слова, – мы обнаружим кое-что интересное.
– А это возможно?
– Не уверен. Адвокат наверняка завопит о конфиденциальности. Но я подключу Уина. Раз дело касается денег, у него есть связи, он сумеет все выяснить.
Бренда задумалась.
– Ты считаешь, что отцу это удалось?
– Сомневаюсь, но наверняка не знаю. В любом случае, твой отец начал поднимать волну. Он надоедал адвокатам, даже пытался расспросить Артура Брэдфорда. И вот тут, пожалуй, переборщил. Даже если ему нечего скрывать, Брэдфорд вряд ли обрадовался, когда кто-то начал копаться в его прошлом, будить призраков, тем более, что скоро выборы.
– И тогда он убил отца?
Майрон не знал, как лучше ответить на этот вопрос.
– Пока ни в чем нельзя быть уверенным. Но давай предположим, что твой отец чересчур активно начал совать нос в его дела. И предположим также, что Брэдфорды решили его попугать и избили.
– Кровь на рубашке.
– Точно. Я все думаю, почему мы нашли рубашку с этим пятном именно в шкафчике, почему Хорас не отправился домой, чтобы переодеться. Мне кажется, его побили рядом с больницей. По крайней мере, в Ливингстоне.