Один поцелуй до другого мира

Платунова Анна Сергеевна

— Я тебя прокляну, — сказала она тихо и твердо.

Водянисто-голубые глаза Силвана неотрывно смотрели на ее лицо. Он не верил в проклятия алых жриц, но что-то в дерзком взгляде Иве, в ее вздернутом подбородке и спокойном лице заставило его сомневаться.

Ива удивлялась, откуда в ней столько смелости. Видно, после всего, что ей пришлось пережить, душа Ивы закалилась, как сталь в огне. А еще ей придавала уверенности мысль, что она не одна. Ксандор уже очнулся, он уже торопится на помощь. А с противоположной стороны, из Эстефиса,

уже выехал Роб.

— Лучше отпусти нас, — сказала она. — Ксандор вот-вот вернется в Курж. Он будет недоволен. Так и быть, я ему не скажу, что ты меня ударил, если ты немедленно отпустишь меня и моих сестер.

— Кса-андор! — пренебрежительно протянул новый префект. — Этот мальчишка? Допустим, он, опьяненный ядом, действительно подчиняется тебе. Но кто он теперь? Командир сейчас я, воины станут слушаться моих приказов.

Он мерзко ухмыльнулся.

— Его бы самого надо убить — проявить милосердие. Ведь он проклят ведьмой, одурманен, лишен души. Так, кажется, говорится в том приказе?

Силван следил за ее реакцией, а Иве с огромным трудом удалось не показать растерянности и испуга. Он играл с ней, как кот с мышью, искал больные точки и почти нашел.

— Ты просто не знаешь, кто он! — крикнула Ива, не сдержавшись. — Он сын императора Аланка! Младший сын!

Силван ошарашенно посмотрел на нее, но не успела Ива воспрянуть духом, как он фыркнул, а потом и вовсе содрогнулся от хохота.

— Вот что он тебе наплел, девка? После этого ты, должно быть, с большей охотой прыгнула ему в постель?

Ива сжала кулаки, так что ногти впились в ладони — только бы сохранить самообладание! Ксандор предупреждал о том, что его происхождение скрыто от всех. В глазах остальных он был талантливым воином и стратегом, но лишь одним из многих — просто командиром когорты.

Иве сделалось по-настоящему страшно. Ксандор вернется, она не сомневалась. Но вернется с небольшим отрядом, а все его воины теперь подчиняются новому префекту!

«Что же делать?! Что же делать?!»

Ива сделала всего один маленький шаг назад, растерянность мелькнула на ее лице, но этого хватило, чтобы Силван ощутил свою полную власть над пленницей.

Он подступил вплотную и больно сжал запястье. Ива попыталась вырваться, дернула рукой и едва не упала, потеряв устойчивость: она забыла о кандалах.

Силван рванул ее на себя, прижал, удерживая одной рукой за талию, а другой надавливая на спину — не сбежать. Ива ощутила упругие мышцы, скрытые рубашкой, его запах, его похоть. Ее захлестнула волна ненависти и отвращения, чуть наизнанку не вывернуло. Но хуже всего было осознавать, что она в полной его власти. Она не отобьется, не справится с этой горой мяса.

Силван провел ладонью по ее обнаженной спине между ключиц, Ива задрожала от омерзения.

— Это и есть твое проклятие? — иронично осведомился он.

Огладил голое плечо. Ива выгнулась, уперлась руками в его грудь. Она понимала, что кричать нельзя: крик только

раззадорит ее мучителя. Тот пока не был до конца уверен, что проклятия не существует, еще оставалась надежда.

Их взгляды встретились.

— Он убьет тебя, — выдохнула Ива. — Клянусь богиней, убьет.

— Я его быстрее убью, — холодно пообещал Силван, и взгляд его прозрачных глаз не сулил ничего хорошего.

Он швырнул Иву на пол, встал над ней, рассматривая, точно несчастное насекомое, которое готовился раздавить. Ива ощущала себя надломленным цветком, бабочкой с порванными крыльями. Подол ее алого платья разметался, обнажая колени.

Ива сжала губы, уперлась руками в пол и начала подниматься, но Силван дождался, пока она привстанет, и опрокинул снова. На этот раз Ива упала навзничь, больно стукнулась затылком. Сцепив зубы, она оттолкнулась и села. В ушах шумело, комната плыла. Силван молча, бесстрастно наблюдал за ее новой попыткой встать. Дождался и ударил по щеке, почти оглушил. Ива рухнула на колени. Тряхнула головой, отдышалась, вытерла кровь, выступившую из носа, вцепилась в спинку стула, и подтянулась, стараясь устоять на ногах.

— Ты забавная вещица, — сообщил он со смесью любопытства и ярости. — Я хотел после допроса покончить с этим делом, но теперь, пожалуй, подожду до утра. Поможешь скоротать мне ночь, девка. Конечно, к утру все закончится банально — скулежом и мольбами, но пока твое упрямство меня развлекает.

— Не… дождешься… — с трудом проговорила Ива, ухватившись за стул, чтобы не упасть. Нос кровоточил, в ушах звенело.

Силван криво усмехнулся, подошел и сорвал с нее платье. Алая ткань затрещала по швам, разрываясь. Ива, ахнув, успела закрыться руками.

А ее мучитель, ни слова не говоря, вышел, захлопнув дверь.

Оторопевшая Ива ничего не понимала. Он отступил? Передумал? Непослушными руками она кое-как натянула платье. Прежде нарядное, теперь оно представляло жалкое зрелище. Такое же неприглядное, как сама Ива — трясущаяся, с разбитым носом.

Тут дверь приотворилась, и Ива вздрогнула. Она сжала руки на спинке стула и подумала, что сил на один-единственный удар должно хватить. Но на пороге стоял не Силван, а женщина — служанка, помогавшая при Доме Совета. Ива узнала ее — встречала прежде. Женщина несла кувшин и полотенце.

Она тоже узнала Иву. Узнала и словно споткнулась о невидимую преграду. Приблизилась шаг за шагом, опустила кувшин на пол у ног Ивы. Провела краешком полотенца по ее лицу, стирая кровь.

— О… Детка…

— Он велел подготовить меня? — мужественно спросила Ива.

Женщина кивнула и не смогла сдержать слез. Она прятала глаза, так нестерпимо стыдно ей было смотреть на любимицу города. Служанка прежде не задумывалась над тем, что эти прекрасные юные девы смертны так же, как она сама. И теперь видела совсем юную жрицу, избитую и измученную, и скорбела вместе с ней. Ива взяла служанку за руку.