Один против всех
Шрифт:
– А Кирей, что Кирей?
– Мне захотелось врезать чем-нибудь тяжелым по этой лысине, покрытой старческими крупными веснушками.
– В реанимации Кирей, к нему не пускают, и пустят не скоро. Два инфаркта за сутки - это тебе, Леша, не хухры-мухры, с этим не шутят! Выживет твой Кирей, - сказал Сергачев уже спокойно, - выживет, но долго не протянет. Это я могу годами не пить, не курить и с женщинами только разговаривать. А Кирей так не сможет! Ты думаешь, он карамельки эти сраные будет жрать?
– закричал вдруг Сергачев, вытащил из кармана горсть «барбарисок» и швырнул их в кусты.
– Не будет! Не жди! Потому говорю тебе - не жилец!
Он успокоился, подобрал две упавшие у ног конфеты, бережливо положил в карман.
– А о деле о твоем мне Кирей сказал, взорвать тебе чего-то надо… Срочно?
– Хотелось бы…
– Ладно, - Сергачев выкинул окурок, тяжело потянулся.
– Пойдем куда-нибудь в кафе, посидим, перетрем твои проблемы…
– Куда ехать?
– водитель стоял в сторонке, разговор, конечно, слышал, но потому и возил Кирея, что услышал - и сразу забыл!
– Мы пешочком, Сеня, - обычным ласковым голосом сказал Сергачев.
– Ты стой здесь, мало ли что привезти надо.
Сеня кивнул и залез в машину на переднее шоферское сиденье.
– А то отвезу?
Сергачев махнул рукой и пошел куда-то вперед, через сквер, окружающий больницу, я - за ним.
– Петр Петрович, может, здесь и поговорим?
– Здесь, а где же, не в кафе ведь о бомбах говорить. Давай, выкладывай, что у тебя за проблемы.
Я повторил то, что уже рассказывал Кирееву, о двадцати семи филиалах партии «Русский путь» в разных городах России, о показательных взрывах, которые нужно там организовать в один день и час, и немного - о цели этих взрывов и о Романове-Черных, стоящем во главе этой партии.
То ли сквер был небольшим, то ли разговор - долгим, но мы уже вышли на какую-то шумную улицу, которая оказалась улицей Кирочной, она же - Салтыкова-Щедрина.
Мы зашли в ближайшее кафе, заказали два кофе с коньяком, и я дал Петру Петровичу список «путейских» филиалов.
– Ни хрена себе Черных развернулся, - сказал Сергачев, просмотрев список, - по всей стране! Во, - ткнул он пальцем в бумагу, - Хабаровск, Владивосток, Южно-Сахалинск… Не знаю, Леха, как тебе и помочь. Двадцать семь адресов - это пятьдесят четыре человека надо, и не простых человека, а чтобы взрывное дело знали и не бандюгами были, а вояками, из отставных…
– Погоди, Петр Петрович, а те бойцы, с которыми я в Америке был?
– Дело гутаришь, - Сергачев оживился, - дай подумать! Кой-кого найти можно, кап-три Барков здесь со своими ребятами, где Николаев - я не знаю, но найти можно, а остальные кто-где, их не собрать…
– Ну, две пятерки уже есть!
– Не говори гоп! С ними еще говорить надо.
– С ними я договорюсь, - уверенно ответил я.
– Ну ладно, - Сергачев допил кофе, перевернул чашку на блюдце, посмотрел на узоры гущи.
– Херня какая-то! Ты, Леша, со своей стороны кого-нибудь подбери, все-таки пятьдесят человек найти надо, а это трудно!
– Петр Петрович, а что вы о конце говорили? Мол, для вас все кончилось, игры в «Зарницу» и полицейских и воров и вообще - все?
– А вот эту акцию мы с тобой провернем, и уйду я, Лешенька, на покой. Книжку свою искать буду.
– Какую книжку?
– удивился я.
– Не заморачивайся ты этим, лучше людей ищи!
– Так точно, господин полковник!
– по-военному ответил я, невесть почему посчитав Сергачева полковником.
– Генерал я, Лешенька, лейтенант, - улыбнулся Сергачев.
– Недавно, ни с того, ни с сего, очередное звание присвоили. Видать, кому-то там, - он поднял вверх толстый указательный палец, - я еще очень нужен. И имей в виду, вторую звезду я еще не обмывал!
– Намек понял, господин генерал! По окончании дела и обмоем.
– Если получится, Леша, если получится… Что могло не получиться - пьянка или акция - я не понял, но в исходе дела был уверен. Почему-то уверен…
Глава тринадцатая
Быков - на мясо
Великий князь и блюститель престола Императора всея Руси Николай III Всеволодович сидел в кресле, которое в их кругу получило название «Малого Трона». Большой Трон, как известно, до поры до времени хранился в Зимнем дворце Санкт-Петербурга.
Перед Николаем Всеволодовичем стоял граф Петр Чистяков, будущий генерал-губернатор Санкт-Петерберга.
– Как дела, Петька?
– спросил Николай Всеволодович.
– О'кей! Операцию сделали классно, я на перевязке морду видел - один к одному, а если грим наложить - жена родная не отличит! Потом, правда, пошуметь маленько пришлось, крови пролить…
– Кровь эта на святое дело пошла!
– перебил его Романов.
– Жертвы, невинно убиенные, в рай попадают!
– Дай-то Бог!
– Чистяков перекрестился на католическую часовню и замолчал, потому что дальше пошли проблемы, а проблем наследник престола не любил.
– Чего молчишь? Ордена ждешь, земель дарованных?
– благодушно спросил Романов.
– Будут! Недолго уже осталось, один шаг сделать, от силы - два!..
И тут Черных вспомнил, с каким трудом давались ему последние шаги в исповедальню, к заветному ящичку с белым порошком…
– Но ничего!
– стукнул он по ручке кресла.
– Дойдем!
– Конечно, конечно!
– поспешно подтвердил Чистяков и опустил голову.
«Совсем плохой Женька стал, - думал Чистяков, украдкой разглядывая престолонаследника - Говорит чего-то, говорит… Бред какой-то! Года два бы ему еще продержаться, лучше - три. Чтобы и к власти пришел, и на троне укрепился и отдал хотя бы часть того, что он тут пожаловать успел. Главное - землю! Первый же указ, или как он там, эдикт, что ли, как у большевиков: земля - народу! Но если господин Ульянов-Ленин своим декретом крестьян на свою сторону привлек, то нынешним крестьянам земля не нужна, они и обрабатывать ее разучились, сколько лет страна на канадском зерне живет. Земля нужна другим людям, умным, богатым, изворотливым, таким, как он, Петр Чистяков. Уж он-то сумеет распорядиться полученными десятинами…»
– Ты чего, уснул, что ли, смерд?
– Романов пнул Петьку ногой.
– «Объект» я поместил пока у Тимофея, на Фонтанке, но долго там держать его нельзя. Место официальное, народ постоянно ходит, мало ли что… И еще, - Чистяков замялся, - ему бинты снимать пора, он же в зеркало посмотрится и все поймет…
– Объяснить ему задачу, денег посулить! Ты, как маленький, право, - Романов пожал плечами.
– Ты же понимаешь, он не жилец, его цель - несколько слов сказать перед камерами…
– Ну, не только, - вмешался Чистяков.