Одиннадцать друзей Лафейсона
Шрифт:
– Прости, что пришлось воспользоваться тобой, как пешкой. Прости, что слил в самом начале, - Локи нежно, насколько мог, поцеловал Сиф в лоб и прижал ее еще ближе к себе. – Прости, что ты готовилась к этому так же долго, как и я. Прости, что ничего не рассказал. Боже… Ты никогда не простишь меня за все это, но… Я не мог по-другому, - аккуратно положив подругу на пол, Лафейсон убрал волосы с ее лица, что было наполовину залито кровью. – Я буду молиться за тебя.
Взяв с пола маленький камень, Локи начертил что-то на полу камеры, а после со всей силы замахнулся и запустил им в противоположную
– Прекрати немедленно! – крикнул охранник, который явно не видел в своей роли нечего судьбоносного и поэтому просто хотел спать, выглядел взбешенным.
– И не подумаю, - Локи отлично удавалось играть роль психопата. Даже на вид особо от него он и не отличался, не хватало только идущей изо рта пены.
– Отпусти гребанные прутья! – мужчина заводился еще больше, и чем сильнее Лафейсон гремел дверью импровизированной тюрьмы, тем ближе к нему подходила его цель.
– А ты заставь, - он шипел, смеялся, бросал вызов, издевался. Любой бы нормальный человек уже давно бы развернулся на сто восемьдесят градусов и пошел за подмогой, но, видимо, стражник был не робкого десятка, так что решил справиться сам.
– Я тебе кости переломаю, если ты сейчас же не успокоишься, - процедил он, и его лицо оказалось не более чем в пятнадцати сантиметрах от лица Локи.
– Попался, - отпустив пресловутые прутья, Локи вцепился в шею, как оказалось при лучшем рассмотрении, обычного молодого парня, которому было не больше двадцати пяти. – Теперь мы поиграем в игру «Твоя жизнь за ключи от камеры».
Из всех своих учителей Локи больше всего благодарил Огуна. Если бы не его наука по обездвиживанию людей или их отдельных частей, то скорее всего, Лафейсон бы никогда не чувствовал себя столь уверенным даже в самой гиблой ситуации. Но сейчас судьба на его стороне. Парень сопротивлялся, кряхтел, пытался что-то сказать, но все было бессмысленным. Локи, как хищный и крупный паук, поймал свою жертву, и выбраться из этой паутины – шанс один на миллион.
– Ключи, радость моя, и ты просто уснешь, а я пойду по своим делам, - еще немного посопротивлявшись, охранник указал глазами на свой правый внутренний карман. – И это ты называешь «спрятать»?
Выхватив ключи из указанного места, Локи резко повернул ладонь на шее стражника, и тот упал перед клеткой, словно он никогда и не умел ходить. Тяжело вздохнув чужой глупости и наивности, Локи повернул ключ и немного налег на дверь, чтобы тело, лежащее внизу, сдвинулось и позволило выйти наружу, но как только проход освободился, Лафейсон остановился.
– Я… Я ведь тоже люблю тебя, ты знаешь, - Локи вновь обратился к Сиф. – Прости что втянул и… Прощай.
***
– Отстреливайся! Тебя что, не учили?!
– Я ученый, мать твою, а не военный!
Тор бесился, что все приходится делать ему, Роджерсу
Никто не обещал, что будет легко, особенно сейчас, когда план на самых первых парах с характерным звуком медного таза накрылся, и в самой команде произошел новый разлад. Тони о чем-то знал, знал и молчал, как последний партизан, но времени спрашивать ни у кого не было. Роджерс клал людей один за одним, а они совершенно не желали кончаться, даже при условии того, что Тор тоже был наготове, с одним только «но»: если Одинсон выстрелит гранатомётом, то тоннель обвалится в считанные секунды, и, следовательно, проход туда будет закрыт. Надо было брать больше оружия, но для сожалений стало слишком поздно и горячо.
Тони беспрерывно общался с Джарвисом, которого он видел в своей маске. Причем язык на котором они общались, был точно английским, но понятным от этого он не становился. Яро жестикулируя руками, Старк, казалось, ругается со своим детищем, пытается ему что-то доказать, но он по своей природе остается неумолимым.
– Куда нам, Тони?! Куда?! – ливень из свинцового дождя при плохой видимости не позволял разобрать и слова, благо Старк все же настоял на том, чтобы все одели новые костюмы и потратили десять минут драгоценного времени.
– Нам нужно продвинуться еще дальше!
– Куда еще дальше?! Мы не пройдем! – прикидывая ударную мощность людей стоящих с ним рядом, Тор осознавал – это провал. Но даже если бы он остался там один, он бы пошел. Пошел несмотря ни на что. – Хотя нет… Есть у меня идея. Тони, они видят нас?
– Мы в них стреляем! Конечно, видят!
– Я не об этом, - рявкнул Одинсон. – Они видят нас так же хорошо, как мы их при таком оборудовании?
– Нет, для них мы лишь очертания.
– Прикрой меня, - Тор легко ударил Стива по плечу, присел, лег на живот и пополз в сторону недоброжелателей.
– Чего ты удумал? – как только Одинсон вылез из укрытия, к нему подлетело двое заметивших его, которых тут же положил Роджерс. – В смертники записался?
– Возможно. Фандралл, сколько у меня есть времени, прежде чем твой «орех» меня накроет? И радиус поражения?
– Ты хочешь долбануть «орехом»? Черт… Звуковая волна может накрыть и нас. Не стоит.
– Сколько, я спрашиваю, - твердости Тору в своих намерениях было не занимать.
– Это «лесной»?
– Да, малыш этот.
– У нас пятнадцать секунд и бежать метров тридцать, не меньше.
– Тогда поехали.
Тор видел в своей жизни много всякого оружия, но такое он встречал впервые. «Орех» жалобно пискнул и начал раскручиваться вокруг себя, и только тогда до Одинсона дошло – пора валить. Он не знал точного действия этого «малыша», но Фандралл добротно снабдил ими всех, кого только можно. Даже Хеймдаллю, что ждал наверху с вертушкой, перепало несколько штук. Так, на всякий случай. Звуковая волна на высоких частотах коснулась мозга, словно ледяным колом, но Тор успел. Да, было больно, невероятно больно, что потом он ничего не слышал около получаса, пока они шли дальше, но они могли идти, оставив позади себя груду поваленных друг на друга тел, из чьих ушей текла кровь. Во всяком случае, они больше не стреляли.