Одинокая душа для ведьмы с ребенком
Шрифт:
Между тем экзамен первой ступени неотвратимо приближался.
Странно, я совсем не волновалась. Читала справочники, набивала руку, смешивая всякое из найденных в шкафу трав, таскала Верочке дегустировать новые чаи и была абсолютно уверена, что все сдам как надо. Гораздо больше экзамена меня занимала сама собой возникшая традиция обедать вместе с Константином…
С ноября занятия стали дольше и серьезнее. Несколько дней после изменения расписания Олежка капризничал и жаловался на усталость, меня тоже вело, кружилась голова и знобило. Я не понимала,
Я спросила об этом Константина… и после внимательного взгляда и быстрой, уже привычной проверки резерва нарвалась на самый настоящий выговор.
— Вы, Марина, обедать вовремя не пробовали? Занятия качают из вас энергию — из вас обоих, обратите снимание! Плюс мороз с ветром, домой, наверное, дольше теперь добираетесь? И заниматься стали дольше. Конечно, станет плохо. Спасибо скажите, что не свалились еще где-нибудь на полдороги! Есть хочешь, парень?
Олежка кивнул, а я мысленно выругала себя последними словами. Ведь на поверхности же лежало, совершенно очевидное объяснение!
Константин буквально отконвоировал нас в столовую. Мне было стыдно, я молчала, уткнувшись в тарелку, зато довольный Олежка и уминал за обе щеки, и болтал за двоих. А я, вслушиваясь в череду бесконечных вопросов малыша и в терпеливые, простые и подробные ответы, вдруг испугалась задним числом: у ребенка ведь самый «почемучкин» возраст, а я и на половину этих вопросов ответить бы не сумела. И не факт, что на остальные ответила бы правильно!
Повезло мне с этой школой, даже больше, чем я думала, повезло…
Так с того дня и повелось: я заходила за Олежкой, и мы втроем шли в столовую. За обедом я тихонько мотала на ус ответы на «детские» вопросы, а потом Константин провожал нас к автобусной остановке, и мы прощались до завтра.
Всего за месяц таких коротких встреч я привыкла к ним так, будто знала Костю всю жизнь. Да, Костей я стала его называть уже через неделю. Ему нравилось, он улыбался совсем по-мальчишески, и на «ты» мы тоже перешли легко и естественно. Он теперь звал меня Маришкой, обязательно спрашивал, как прошли мои занятия, иногда что-то советовал.
С его подачи мы с Олежкой теперь вместе делали перед сном несколько забавных упражнений на управление «силой», для мальчика это была игра, а я уже через несколько дней ощутила, что контроль стал даваться легче.
Понемногу и очень осторожно я тоже расспрашивала Костю, слово к слову собирая картинку его жизни. Одинок. Оба родителя были стихийниками-огневиками и погибли «на службе» — уточнять я не стала, зачем ворошить больное. Живет в родительской квартире в центре города, и после того, как расстался с невестой, узнав случайно, что той нужен не он, а его квартира, стал очень осторожен с женщинами. А любовь к детям и жажду большой семьи в какой-то мере удовлетворяет на работе.
Наверное, можно было спросить обо всем и прямо, «в лоб», но я опасалась выдать свой слишком личный интерес. Чутье подсказывало,
Зато, помня, где лежит путь к сердцу мужчины, я очень быстро изучила его пристрастия в еде. И втайне порадовалась, что они совпадают с моими: Костя любил мясо, кашам предпочитал картошку, а главное — не признавал чая без выпечки. Сладкоежки бывают разные: я, например, равнодушна к конфетам, а вот кусочек тортика — это да!
Правда, при таких вкусах приходится очень внимательно следить за фигурой…
А еще он, как и я, всегда пил чай. Никаких соков, компотов, кофе, молока или газировки. Чай в нашей столовой давали почему-то только черный, Костя брал к нему лимон и два бруска кускового сахара. Я как-то спросила у него, какой чай он предпочитает дома, и получила в ответ пожатие плеч и шутливое:
— Крепкий и сладкий.
На следующий день я принесла ему десяток пакетиков собственноручно намешанных чайных сборов: с ромашкой и лепестками роз, с кусочками сушеных фруктов, с цедрой лимона и апельсина, с мятой и травами.
— Я еще не сдала экзамен, но, может, рискнешь попробовать? Сама делала.
Костя аккуратно открыл первый пакетик, понюхал и довольно прижмурился:
— Чудесно. Если хочешь, можем считать это репетицией экзамена — я попробую все и расскажу тебе о впечатлениях. Как тебе такая идея?
— Отлично, — я улыбнулась. Я выбрала для Кости те из своих экспериментов, которые нравились и мне, и Верочке с Ильей. Если — то есть когда! — когда сдам экзамен, придумаю для них красивые названия, чтобы не светить рецептуру, и выставлю пробную партию на рождественскую ярмарку. Должно пойти. Нужно только подумать над праздничным оформлением…
Косте я эту идею обязательно расскажу, но после того, как он поделится впечатлениями. А лучше и вообще после экзамена, чтоб не сглазить. Нет, я верила в свои силы и знания, но мало ли… Я булькнула кусочек лимона в свою кружку и призналась:
— Волнуюсь. У меня все получается, я все знаю, и все равно волнуюсь. Глупо, правда?
— Естественно, — Костя утешающе и нежно пожал мне руку. — Было бы хуже, если бы совсем не волновалась. Самомнение рано или поздно приводит к беде. Но у тебя все получится, верь мне.
Я молча кивнула.
А на следующий день выслушивала вполне, кажется, искренние восторги по поводу первого продегустированного чая. И, хотя я еще не делилась с Костей своими планами, он сказал мне практически то же самое:
— Делай партию и запускай в продажу. Такое пойдет.
— Я так и хотела, — кивнула я. — Экзамен только сдать…
— Сдашь, — заверил Костя.
Экзамен прошел так буднично, что и сказать нечего. Три мастера ходили по классу, смотрели, как мы готовим выпавшие нам задания, задавали вопросы по курсу. Как по мне, намного легче, чем сама учеба. Тем удивительней было услышать, что почти половина группы срезалась на элементарных теоретических вопросах.