Одинокая республика

Спящий Сергей Николаевич

Мата спросила: — Кто такой Магомед?

— Путешественник, наверное, — рассеяно объяснил Констант, — по горам ходил. Этот, как его, альпинист.

Они прошли в небольшую комнатку где не имелось вообще ничего, кроме нескольких стульев и интерактивного голографического терминала. Ещё две стены из четырёх были видеостенами, приспособленными для вывода на поверхность изображений.

Мата села на ближайший стул. Констант остался стоять. Покопавшись в наручном коммуникаторе, он недовольно поморщился: — Придётся немного подождать,

сейчас идёт тестирование. Скоро закончится.

— Так с кем ты хочешь меня познакомить?

— Помнишь, я рассказывал о центральном искусственном интеллекте лунной республики по имени Октябрина?

— Вашем электронном повелителе?

— Ну не то, чтобы повелителе, скорее обсуживающим устройстве, слуге, хотя в какой-то мере и повелителю. Там всё сложно, а после исхода, когда все другие интеллекты были уничтожены вместе с Землёй, стало ещё сложнее. Скажем, у человечества с Октябриной взаимовыгодный симбиоз. Во всяком случае она является неотъемлемой частью лунной республики. Наверное, мы бы даже не выжили без неё. Или, во всяком случае, гораздо дольше и с большим трудом восстанавливали бы утерянные технологии.

— Я ничего не поняла, — призналась Мата.

— Говорю же, там всё сложно. Но речь не об Октябрине.

— А о ком?

— Подожди пять минут и сама увидишь. Вот пока, посмотри, что сестрёнка из дома прислала.

Констант вывел на видеостену изображающий цветок мальвы рисунок. Крупные, бледно-розовые цветы, широко раскрывались. Бледно-зелёный мясистый стебель, выписанный до крайности реалистично, плавно изгибался.

— Какие большие цветы, — удивилась Мата. — Такие растут у тебя дома? Только почему-то бледные.

— Как не подбирай идентичный солнечному спектр ламп, а растения не обманешь. Или может быть дело в гравитации, в искусственном воздухе, искусственном грунте. Я не биолог, не знаю.

— Это нарисовала твоя сестра?

— Представляешь, она встретила координатора в рекреационном парке. Вот просто так взяла и встретила. Теперь этот рисунок висит в зале верховного совета, представляешь?

— Не очень, — призналась Мата. — Координатор — ваш главный? А верховный совет самый главный из советов?

— Как-то так. Когда-то давно мою страну даже называли «страной советов».

— Потому, что там все друг с другом советовались? Если кто-то не знал ответа, то ему на помощь приходили всем миром и вместе решали задачу?

— Что-то в этом роде. Только координатор не самый главный. Он временно главный. Тот, кто лучше всех сможет решить поставленную задачу. А когда решит, то перестанет быть главным. Я ведь тебе рассказывал, что за глобальная задача сейчас стоит перед лунной республикой?

— Защитить домен Ан-фееро.

— Именно так, — подтвердил Констант, — защитить и принести справедливость. Потому, что несправедливо, когда одни люди считают себя высшими, а других низшими и вообще не людьми. Справедливость — девиз лунной республики.

…и месть — подумал Констант. — Справедливость и месть. Но за что мстить местным высшим будь они хоть трижды фашистами, но прекрасную Землю уничтожили маги из другого мира веера, не эти.

Пикнул наручный коммуникатор, а изображение на видеостене пошло волнами.

— Вот, кажется, он и освободился.

— Он?

— Ну, может быть и она, оно. Язык сломаешь.

Констант включил голографический проектор. Мигнул и загорелся зелёный огонёк, а воздух над проектором начал течь и плавиться: — Можешь проявляться.

И он проявился.

Или она.

А может быть оно. И вправду сломаешь язык.

Сначала вспыхнуло облако быстро гаснувших искр. Потом туманное облако вытянулось и обрело подобие человеческой фигуры. Констант только покачал головой: маленький, а уже позёр. По превратившемуся в фигуру человека облаку побежали цветные полосы, сменяя друг друга. Потом как-то разом всё закончилось и с подставки голографического проектора Константу и Мате улыбалась… вторая Мата. Интеллект до мельчайшей детали скопировал облик девушки, её мимику и её характерные движения.

— Привет! Ничего, что я так?

— Почему ты выглядишь как я? — спросила Мата. Она вроде бы уже привыкла к фокусам чужаков и даже стала немного разбираться в них, но сейчас ей было очень страшно и только близкое присутствие Константина Игоревича не давало панике затопить разум. Хотелось взять куратора за руку, но Мата сдержалась.

— Определяюсь с обликом, полом, именем. Примеряю, пробую, — интеллект дёрнул плечами, как дёрнула бы сама Мата, если бы считала, что заданный вопрос не стоит ответа и отвечала бы только из вежливости.

— Кто ты?

— Я электронный повелитель, великий и ужасный. Склонитесь перед мною.

Может быть она бы и склонилась. Вот прямо взяла бы и встала на колени, как вставала много раз перед высшими, когда была в отряде наёмников и позже, когда корчевала мокрый и ядовитый лес. Когда-то очень давно. Но при этом относительно недавно — в прошлой жизни, меньше чем полгода назад.

Но резкий и недовольный голос Константа разрушил иллюзию: — Прекрати и не шути так больше! Только не здесь, где «высшие» отказывают «низшим» в праве называться людьми. Немедленно извинись.

Голографическая Мата смущённо потёрла рукой подбородок: — И правда переборщил. Ты не обижаешься? Мир?

Мата что есть силы замотала головой. Обижается ли она? Нет, конечно нет. Она просто в ужасе.

— Не бойся, — попросила причина её страха, — я на сам деле хороший! Давай познакомимся заново?

— Как мы можем познакомиться, если у тебя нет имени? — удивилась Мата. От удивления она даже стала бояться немного меньше. А Констант стоял рядом и, как будто бы, совсем не замечал её страха. Может быть и правда не замечал.