Одинокая волчица
Шрифт:
«Ох, и достанется же мне сегодня вечером! — отрешенно подумала я. — Хоть бы что-то ещё случилось, отвлекло его внимание от моей грешной персоны. Хотя что, собственно, может случиться? Убийцу и вора, кажется, взяли, да что толку, если он откровенно невменяем?»
Притихшего Масика увезли профессионалы из соответствующего ведомства, а Павел с Андреем начали то, что они назвали «разборкой полетов». Выяснилось, например, что отпечатки пальцев на бутылке, найденной в саду, Масику не могли принадлежать ни при какой погоде. Не оставлял их и алкоголик Колян, который честно вспомнил, что подрядился
— Так кому же принадлежат отпечатки пальцев? — не выдержала дотошная Галка, потому что даже её, охочую до подробностей, такая скрупулезность изложения, похоже, утомила.
— А тому самому типу, который Наталье гнусные предложения делал, — с усмешкой отозвался Андрей. — Который с хорошими манерами: дает даме прикурить от её собственной зажигалки. Самое смешное, на даче его отпечатков тоже полным-полно. А вот того товарища, которого отсюда только что увезли, похоже, обвинить в чем-нибудь будет трудно. Его «пальчиков» нигде нет.
Я так привыкла к идиотским совпадениям в своей жизни, что даже не слишком удивилась. Разумеется, если кто-то за мной начал ухаживать, то у него обязательно должны быть неясности — если не в голове, то в биографии. Впрочем, этот красавец и за Галкой ухлестывал, а она у нас девушка серьезная. Поэтому наблюдать за ней сейчас, когда до неё постепенно доходило, кто с ней флиртовал на презентации, было чистым удовольствием. «Санта-Барбара» по сравнению с этим зрелищем — сплошное баловство.
— Милочка, — очень деликатно сказал Павел, — боюсь, что твой… обидчик — это именно тот, кто нам нужен. По телефону, который ты мне дала, пока никто не отозвался. Но я завтра же узнаю, кому принадлежит этот номер. Никуда голубчик не денется и книгу твою мы вернем самое позднее послезавтра.
— Если не произойдет такой неприятной неожиданности, что фигурант смоется за границу, — на всякий случай заметил Андрей. — Сейчас это модно в лучших кругах нашего общества: убить, украсть — и податься в эмиграцию. А там объявить себя жертвой демократической диктатуры.
— Типун тебе на язык, — зашипела я. — Меня ругаете за обостренное чувство юмора, а сами… Милочка, это он так пошутил. Юмор у него такой, милицейский. Давайте лучше чай пить, а то столько всяких вкусных вещей пропадает.
В этот момент во входной двери повернулся ключ. Елена вздрогнула, порозовела и бросилась в прихожую, откуда донесся чей-то приглушенный голос и звук поцелуя. Через несколько минут она вернулась, держа под руку высокого, прекрасно одетого мужчину с внешностью и выправкой мушкетера. Причем явно уставшего после дуэли с десятью гвардейцами кардинала одновременно. В следующую секунду раздалось три возгласа одновременно. Мой:
— Александр, какая встреча!
Галкин:
— Тот самый тип с презентации!
Милочкин:
— Боже мой, это ведь Алик!
Елена обвела нас всех какими-то странными глазами и сказала внезапно севшим голосом:
— Вот так штука, девочки. Это — мой муж.
Павел и Андрей одновременно вскочили со своих мест. Но муж Елены, Санечка, Алик, Александр, Александр Николаевич не стал дожидаться новых сюрпризов, а мгновенно повернулся и выскочил из квартиры. Мужчины кинулись за ним. А Елена села прямо на пол возле двери и начала хохотать.
Только через несколько минут до нас дошло, что у неё — истерика, и мы начали принимать соответствующие меры. Когда Павел и Андрей вернулись, Елена уже просто плакала, но так, что наиболее сентиментальная Милочка рыдала с ней за компанию, у меня щипало в носу и я делала над собой огромное усилие, чтобы тоже не захлюпать, а Галка тупо смотрела в одну точку и, как заведенная, произносила слова ненормативной лексики. На моей памяти — первый раз в жизни.
— Ну что? — спросила я Андрея.
— Задержали. Ночь проведет в милиции. А с утра будем разбираться.
Павел подошел к Елене и погладил её по голове:
— Аленушка, успокойся. Я понимаю, узнать, что родной муж… Но, может быть, он не так уж и виноват. В общем, следствие разберется. А я договорился, чтобы машину тебе вернули через несколько дней. Обыщут, проведут все формальности — и вернут. У тебя есть на неё доверенность?
Елена подняла на Павла заплаканные глаза и тихо сказала:
— Я даже не знала, что у него есть машина. Он всегда говорил, что ездит на служебной. Как сотрудник ФСБ. А телевидение — это так, крыша. Значит, он все врал. Всегда врал…
Возразить на это при всем желании было нечего.
Только дома, уже ложась спать, я вспомнила, что так и не похвасталась перед подругами своей книжкой. Пришлось ограничиться тем, что я торжественно продемонстрировала её Андрею и мы выпили по рюмочке за мой первый блин, который — бывает же! — вышел не очень комом.
— Следующая будет лучше, — оптимистично заверил меня Андрей. — Если ты до этого опять не отыщешь на свою голову каких-нибудь неприятностей.
Связь между качеством будущей книги и моей личной жизни я не уловила. Но мы оба просто валились с ног, поэтому выяснение вопроса я отложила до лучших времен. И опять же — утро вечера мудренее.
Глава семнадцатая
Следующее утро оказалось ещё хуже, чем предыдущий вечер, хотя хуже, казалось бы, уже просто некуда. Началось все с телефонного звонка от одного из многочисленных приятелей Андрея. Приятель работал на Петровке и из свежей сводки преступлений выудил сообщение, которым решил тут же поделиться с Андреем.
Труп Марианны нашли рано утром где-то под Калугой. Как она туда попала, почему погибла — во всем этом должно было разобраться следствие. Андрей тут же созвонился с Павлом и назначил встречу. Плохая или хорошая, Марианна была невесткой Елены, и нужно было поторопиться подготовить её к сообщению о несчастье, а потом попытаться выяснить, что же все-таки произошло.
— А ты куда собралась? — осведомился Андрей, увидев, как я натягиваю джинсы и свитер. — В издательстве тебе делать сегодня вроде бы нечего.