Одинокие боги
Шрифт:
Небо было звездное и безоблачное. Я вылез из-под одеяла и, присев на дышло, любовался красотой ночи. Несущий вахту мистер Финней остановился подле меня:
— Что, не спится, малыш?
— Ночь такая светлая, и я проснулся. Мне хочется послушать ее.
— Знаю, так случается. В это время суток как бы обостряются все наши чувства, но ты иди-ка лучше спать, малыш. Впереди у нас длинный тяжелый день.
— Когда же мы, мистер, дойдем наконец до родника?
— Может быть, даже и к вечеру. Дуг Фарлей выполняет свои обещания, но все же, вижу, его что-то
С рассветом мы тронулись в дорогу, держа курс на запад, к низким скалистым горам, и в полдень уже наполняли из источника опустевшие фляги. Фарлей велел Келсо приготовить плотный завтрак и сварить побольше кофе.
Я огляделся. Это было каменистое, но по-своему весьма примечательное место: маленький ручеек бойко струился по камням, исчезая в песке. На некоторых камнях вблизи источника были высечены письмена индейцев.
Держа в руках чашку с кофе, Фарлей подошел к отцу, поинтересовался:
— Вам знаком этот путь?
— Да, немного. Здесь на небольшом расстоянии друг от друга расположено несколько родников, которые, думаю, уже давно используют и мохавы: берут отсюда воду для питья. Индейцы-пуэбло нередко приходят сюда даже в поисках залежей бирюзы.
— Это-то и тревожит! — забеспокоился Фарлей.
— Положитесь на себя, вы неплохо знаете эти места, поэтому, если ваша интуиция вам что-то подсказывает, значит, на то есть особые причины: иногда чувствам нужно доверять более, нежели рассудку, — посоветовал отец.
Фарлей бросил на него быстрый взгляд.
— Вы сами-то верите этому? Я думаю, многие этому верят, когда начинают что-то ощущать. Некоторые называют это инстинктом. — Он отхлебнул кофе. — Келсо вот тоже что-то подсознательно беспокоит. Может быть, конечно, это тревожное чувство пройдет, когда мы доберемся до гор...
Фарлей, поколебавшись с мгновение, все же спросил:
— А как вы себя чувствуете, Верн? Вижу, вы совсем больны, да впридачу потеряли столько крови.
— Со мной будет все в порядке, — покачал головой отец. — Я должен все это выдержать ради моего мальчика.
Весь этот разговор я просидел на камне около воды, и, поглощенные беседой, они меня не заметили. Воздух был чист, прозрачен, и до меня доносилось каждое их слово. Слушая голоса и смотря на воду, я всем сердцем желал одного: чтобы отец жил всегда.
Иногда по ночам я возвращался мыслями к тому страшному старику, встреча с которым неизбежно ожидала меня в ближайшем будущем. Что он станет делать, когда увидит меня? Я думал о солнечном ранчо, где он живет, но где со мной не будет моего отца. И становилось страшно. Я не знал, чего мне ждать, о чем беспокоиться. Единственное, чего бы мне очень не хотелось, так это не только не ехать к этому старику, но никогда, никогда не видеть его.
Нередко, когда мне удавалось побыть одному, у меня навертывались на глаза слезы. Но отец и так был все время достаточно обеспокоен, чтобы причинять ему лишнюю боль. Поэтому теперь я лежал в темноте с широко открытыми сухими глазами, беззвучно содрогаясь душой от горьких,
В тот же день мы покинули Родник Пиютов и снова зашагали по дороге. Внезапно мисс Нессельрод оказалась рядом со мной — теперь мы с ней шли одни впереди всех.
— Тебя что-то угнетает, — с сочувствием взглянула она. — Это из-за болезни отца или какая-то иная причина?
Я промолчал, ибо затронутая тема была слишком личной, болезненной, и я не решался обсуждать ее с малознакомым человеком, но губы сами еле слышно прошептали:
— Отец везет меня к моему деду.
— Я знаю, — минуту подумав, сказала она. — Иоханнес, запомни: если тебе у него будет плохо, я всегда приму тебя в свой дом. Я буду жить в Лос-Анджелесе. Ты запомнил, Иоханнес?
Я бы, конечно, запомнил, но потом стал бы бояться и ее тоже. Почему-то так подумалось мне.
Словно прочитав мои мысли, мисс Нессельрод улыбнулась.
— Не бойся меня, Иоханнес. Тебе будет хорошо у меня. Поверь!
Взглянув на нее, я улыбнулся. И... поверил.
Глава 6
Я понимал, что мой отец медленно умирал, а потому был озабочен тем, чтобы найти для меня какое-то пристанище. Именно поэтому мы отправились в столь трудную и далекую поездку, вручив себя заботам мистера Фарлея с его одиноким фургоном. Это-то понятно... Но вот чем руководствовались остальные, отправляясь вместе с нами и подвергая свою жизнь опасности на каждом шагу?
Как-то шагая в стороне от всех, я спросил об этом отца.
— Конечно, можно лишь предполагать, поскольку никто из этих людей не сообщал много о себе, — ответил он. — Единственно, что я сказал бы уверенно, так это то, что Фразер надеется написать книгу. Ты, сын, наверное, успел заметить, что он не слишком обеспеченный человек. Думаю, он закончил школу, но для молодого человека, не имеющего никаких связей, это все равно ничего не меняет. Скорее всего, он надеется написать книгу, которая создаст ему некоторую известность, что, в свою очередь, можно будет использовать как первую ступеньку в обеспечении своего будущего... Миссис Вебер?.. Можно предположить, что эта дама отправилась на запад, чтобы снова выйти замуж. Там ощущается явная нехватка женщин, и она, естественно, постарается не затеряться в толпе. Миссис Вебер не обладает эффектной внешностью, но по-своему практична и для мужчины определенного сорта станет неплохой женой.
— А мистер Флетчер? — поинтересовался я.
— О, мистер Флетчер!.. Старайся, Иоханнес, избегать его и подобных ему людей. Грубое животное! Вспыльчив и несдержан в выражениях. Если он еще никого не отправил на тот свет, то непременно еще сделает это. Или же убьют его самого. Подозреваю, он бежит оттого, что совершил что-то противозаконное, или же стремится попасть туда, где что-то еще только собирается совершить... Более вероятно все же последнее, — продолжал отец. — Судя по тому, как он избегает по мере удаления от Сан-Франциско встречаться с кем-либо из нас глазами.