Одинокие боги
Шрифт:
— Скорее, — только и произнес я. — Давайте скорее возвращаться в Лос-Анджелес!
— Кто-нибудь подумает, что у тебя там осталась девушка, — улыбнулся в ответ Монте.
— Да, осталась, — неожиданно для себя улыбнулся и я. — Только она пока еще ничего не знает об этом.
— Это ты совсем не знаешь женщин, — ответил Монте. — И никогда, наверное, не узнаешь как следует.
Глава 35
Какой длинной кажется эта зеленая-зеленая долина, словно укутанная покрывалом легкого тумана, который стелется от самых далеких гор.
Лошади
— Станут мохавы преследовать нас, как думаешь, или повернут обратно? — спросил я Франческо.
Он пожал плечами.
— Кто знает? Думаю, потеряв часть людей, они утратили воинственный пыл и, скорее всего, уже не опасны нам.
Естественно, в перестрелке не все пули пролетели мимо цели, а потому мохавы могли повернуть и назад, не очень теперь уверенные в своей магии.
В полдень я снова сменил лошадь, выбрав на этот раз из табуна гнедого жеребца с черными гривой и хвостом. Он был еще не совсем объезжен, поэтому, когда я пристраивал седло, он рванул было в сторону, но потом внезапно остановился и, недовольно мотая головой, сделал круг. Я стоял рядом и любовался на него. Когда он успокоился, я погладил его по шее, сказал:
— Береги энергию, парень! Нам предстоит длинный день.
Он был сильным, способным выдержать приличную скорость и без труда догонял любую лошадь, отбившуюся от табуна.
Вдруг мы как-то все разом заметили старую корову и двух молодых мулов, спускавшихся по крутой тропинке с холма. Я наблюдал за ними и удивлялся, как легко они передвигались, а ведь прежде думал, что на такое способны лишь горные козлы.
Лагерь мы разбили к ночи на открытом месте, и мне это не очень-то понравилось, но долина была широкой и плоской, а до перевала оставалось езды часа два. Взобравшись на невысокий холм, я осмотрелся: ни клубов пыли, ни каких-нибудь иных признаков движения. Вернувшись в лагерь, я присоединился к тем, кто сооружал своеобразный загон: мы просто натянули веревки между воткнутыми в землю шестами. Поужинав и взяв маисовую лепешку, я подошел к черному жеребцу. Он мотнул головой и искоса взглянул на меня. Это послужило своеобразным знаком одобрения: я приблизился и протянул ему лепешку.
Он и на этот раз не выразил сначала никакого интереса, и я в ожидании опустил руку, потом подошел ближе и снова предложил ему гостинец. Он потянулся ко мне шеей, фыркнул, едва заметно отшатнулся, а потом вдруг потянулся снова, понюхал лепешку и отщипнул кусочек. Наверное, ему понравилось угощение, потому что он взял с моей ладони остальное. Довольный, я вернулся к костру.
Три дня прошло с тех пор, как ушел от нас однажды глубокой ночью Рамон, и теперь внезапно снова появился возле костра.
— Они там, позади. — Он, не оглядываясь, показал рукой за спину. — Им нужны лошади.
— Кому? Мохавам? — поинтересовался Монте.
— Другим.
— Им нужны лошади? — переспросил я.
— Да. Их четверо на двух лошадях: двое скачут верхом, двое идут пешком, потом меняются.
Было еще темно, когда мы, подгоняя табун, тронулись в путь. И только когда начался перевал, а дорога стала круче, немного сбавили скорость. Это довольно узкое место между холмами, сплошь поросшими травой и кое-где видневшимися дубами.
— Там, впереди, — показал Рамон, — родник, рядом с ним могила охотника-француза Пьера Лебека. В надписи на дереве говорится, что он был убит на этом месте.
Рамон изобразил носком ботинка на земле крест, пытаясь объяснить жестами, каким образом погиб несчастный иностранец: его заломал медведь.
Монте хмыкнул:
— Ты бы тоже, уверен, кого-нибудь заломал, если бы компания охотников за твоей шкурой ставила ловушки вокруг твоего дома!
Не обращая внимания на ехидное замечание Монте, Рамон продолжал пояснять:
— Дальше ранчо Хосе Антонио Агьюрре и Игнасио дель Велле. Но из-за частых нападений индейцев хозяева там бывают редко.
Перевал оказался крутым, лошади шли медленно, успевая пощипывать по пути траву.
Сняв шляпу, я обтер платком струившийся по лицу пот, посмотрел назад, туда, откуда мы начали подъем на перевал, впадавший своей широкой частью в долину Сан-Хуан, и заметил вдалеке небольшое облачко пыли.
Всадники?.. Игра ветра? Мираж?..
Я поскакал на ближайший холм. Впереди бежал наш разноцветный табун. Несмотря на пыль, поднимаемую копытами, это было поистине захватывающее зрелище! Внезапно, теперь уже далеко-далеко, там, где смыкается перевал и долина Сан-Хуан, я снова увидел облако пыли.
Несколько всадников, тревожно промелькнуло в голове. Обернувшись, я крикнул Рамону:
— Не покидайте нас! Впереди подстерегают неприятности!
Пришпорив коня, я, что было духу, помчался к Джакобу, который вел табун.
— Навстречу движутся всадники, — сообщил я. — Судя по всему, несколько человек.
Джакоб обернулся к Монте, скакавшему чуть позади.
— Неприятности! — с досадой бросил Джакоб. — В этой стране бандитов больше, чем медведей!
В тот момент с места, где мы обсуждали ситуацию, облака видно не было, — ведь и я-то заметил его, только когда взобрался на холм. Джакоб вернулся к Франческо, следовавшему последним, и, приостановив движение, они принялись сгонять лошадей в кучу.
Мы проехали еще немного вперед, и я снова внимательно окинул взглядом окрестности. Вокруг лежали низкие холмы, между которыми возвышались могучие кедры. На востоке виднелась глубокая ложбина, проложенная паводковой водой.
— Джакоб! — Я показал взглядом на ложбину, не произнеся ни слова. Он моментально понял, согласился:
— Неплохая идея! — И, повернувшись в седле, крикнул Франческо, чтобы тот поворачивал табун. Не прошло и нескольких минут, как табун скрылся из виду. Джей с Мартином спрятались в кедрах, Франческо укрылся в валунах, за полусгнившим стволом дерева. Остальные тоже попрятались кто куда и замерли в ожидании.