Одинокие боги
Шрифт:
Радостно приветствуя эту новость, я вдруг словно спохватился и мгновенно замолчал. Потом осторожно, стараясь казаться как можно более равнодушным, произнес:
— О! Кажется, я что-то слышал о капитане Лауреле!..
Ее глаза засветились лукавством.
— Уверена, что слышал! По-моему, ты учился в школе с его дочерью Мегги. Красивая девушка, Иоханнес, и очень тобой интересуется.
— Мной?!
— Да, мы с ней несколько раз вместе катались верхом, и она частенько расспрашивала о тебе.
— Все это было так давно... Просто несколько месяцев мы сидели с ней за одной партой. Иногда она уезжала вместе со своим отцом.
— Знаю,
— Ну... возможно. — Краска залила мое лицо. — Не могу сказать, что это было из-за нее, хотя в общем-то да... из-за нее. Я имею в виду, что драка произошла бы в любом случае, ведь наш одноклассник Ред только искал подходящего случая.
— Он все еще здесь, Иоханнес, поэтому будь внимателен. Три-четыре недели назад Ред убил человека в Сонора-Тауне, а до того участвовал в нескольких побоищах и замешан в нескольких грязных скандалах.
Я и не собирался иметь с ним ничего общего и отправился наконец спать, думая о нем и о Мегги. Сейчас она, наверное, превратилась из девочки в молодую девушку, некоторые в ее возрасте уже выходят замуж...
Вышла ли или собирается замуж она? Мисс Нессельрод ничего об этом не говорила. Внезапно я сел на кровати. Нет, такого просто не должно быть! Иначе бы мисс Нессельрод сказала мне. А вдруг Мегги все же действительно вышла замуж?
Я поднялся и совсем было решил пойти спросить об этом у мисс Нессельрод. Потом подумал и понял, что все это выглядело бы очень глупо. К тому же мисс Нессельрод могла уже лечь спать.
Когда утром я вышел из своей комнаты, Келсо уже сидел за столом. После горячей ванны я почувствовал себя намного спокойнее и, выйдя на кухню, поискал кофейник.
— О! Привет! Как ты вырос! — обрадовался мне Келсо.
Мы поговорили о нашей поездке, о лошадях, обдумали, как эффективнее и лучше продолжать объезжать их, потом я рассказал ему про черного жеребца.
— Слышал про него. Замечательный конь, мальчик!
Он помолчал, осторожно предостерег:
— Будь внимателен, особенно в окрестностях города. На прошлой неделе убили четверых. За то время, пока ты отсутствовал, за убийства и воровство в Лос-Анджелесе приговорили к смертной казни через повешение двадцать два человека: одних — после вынесения приговора, по закону, других — потому что они и в самом деле это заслужили. Знаешь, в Сонора-Тауне тебя могут пристрелить просто так, ни за что ни про что, без особой на то причины! И, поверь, разбойничают не одни мексиканцы. Пятьдесят или шестьдесят англичан, приговоренных к виселице, скрываются до сих пор, и первый среди них Бостон Даймвуд.
— Я уже слышал о нем.
— И еще услышишь! Не сомневаюсь!
Пока мы наслаждались кофе, Келсо рассказал мне, что нового в мое отсутствие случилось в городе, какие новые люди пришли сюда через перешеек.
— Не расставайся с ружьем, — наставлял он. — Сюда понаехала нечисть всякого рода. Некоторые бежали из Фриско и тоже обосновались тут...
Я любил гулять в восточной части города. Но теперь по вечерам окна домов закрывались тяжелыми деревянными ставнями, и не только закрывались, но и запирались на ночь. Появились добротные дома из кирпича, сделанного из глины, смешанной с соломой, а крыши стали заливать варом. Похожий дом мне уже приходилось как-то встретить на ранчо «Ла Брю», принадлежавшем человеку по имени Ханкок. Я видел его несколько раз в городе, но знаком с ним не был.
Вода, как и прежде, поступала в город из обводного канала. Но теперь ее доставлял, передвигаясь от двери к двери, водовоз. А может, он и раньше существовал, только я его почему-то не помнил. Он ходил от дома к дому, наполняя кувшины, стоящие в тени под балконами. Даже в жаркую погоду вода была холодной и вкусной.
Проезжая по городу, я видел происшедшие перемены, но многое оставалось по-прежнему. Женщины все так же продолжали стирать белье в обводном канале, несмотря на законы, запрещавшие делать это. Индейские ребятишки голышом купались в воде, которую потом доставляли для питья. Особым успехом поэтому пользовался у горожан водовоз, привозивший воду, по предположениям некоторых, из реки Лос-Анджелес или ближайших родников, расположенных среди холмов.
Том Фразер больше не держал школу. Вильям Волфскил сам нанял учителей и открыл школу для собственных детей и знакомых ему семей.
Торговля шла вяло, зато я заметил нескольких лавочников, играющих на широких подоконниках своих лавок в карты.
В дальнем конце нашей улицы резвились несколько лошадей. Внезапно оглянувшись, уже на подходе к дому, я мельком увидел мексиканца с изуродованным и обезображенным шрамом носом. Но он подозрительно быстро исчез. Что это? Неужели за мной следили?
Я зашел за ближайший угол дома, остановился, притаившись. Мексиканец появился снова.
— Кого-нибудь ищете? Могу чем-то помочь вам? — вежливо осведомился я, внезапно появившись перед ним и сделав шаг навстречу.
Он замер на месте, держа руку на красном поясе и сжимая рукоятку ножа.
— Я уже не ребенок! — Наши взгляды встретились. — Однажды вы, кажется, хотели помучить меня, а потом убить? Теперь у вас появился шанс.
— В следующий раз, — пообещал он.
— Почему же не сейчас? Я готов.
— В следующий раз, — твердо повторил он и огляделся. — У тебя есть друзья, а я могу и подождать.
— Как будет угодно!
Он повернулся, пошел было прочь, потом внезапно остановился и посмотрел на меня: его глаза горели мрачным огнем.
— Думаешь, что стал мужчиной? — пренебрежительно усмехнулся он. — Ничтожество! Воображаешь, что очень смелый? Ты хоть с кем-нибудь в своей жизни сразился? Убил хотя бы одного? Ха! Да тебя уничтожить легче котенка! Ты — пустое место!
С этими словами он исчез за углом, а я, сгорая от гнева, не двинулся с места. Когда гнев остыл, вернулась способность здраво рассуждать. С кем это я собирался сражаться? С ковбоем, у которого изуродован нос! Он участник дюжины, двух, а может, и трех дюжин драк! Ловко орудует ножом и столь же мастерски управляется с огнестрельным оружием. Ведь только его собственная осторожность спасла меня на этот раз! А в следующий...
Вернувшись в книжную лавку, я от растерянности сел. Когда-то, вспомнилось, Финней рассказывал мне о профессиональном боксере, живущем в Сонора-Тауне. Но я понимал, было явно недостаточно уметь только хорошо боксировать. С ружьем я, конечно, обращался лучше обычного среднего человека. Отчасти благодаря природной склонности к таким вещам, отчасти — благодаря практике. Чувство координации и физическое развитие были у меня не только врожденными, но и приобретенными за годы, прожитые среди кахьюллов. Взбираться на горы, бегать по пустыне, участвовать в рукопашной схватке — все это я делал с удовольствием и радостью.