Одинокие боги
Шрифт:
— Вы очень много сегодня говорите, мэм!
— Я говорю, чтобы пробудить в тебе здравый смысл, совесть. Неужели ты не видишь? Ты весь в мечтах о богатстве и в то же время не в состоянии победить. Строишь воздушные замки, но тебе никогда не одолеть Иоханнеса, как ты не одолел и его отца. Ты хотел жениться на бедной Консуэло, чтобы от тебя не ушло наследство, но этого не захотела она и стала женой Зачари Верна.
— Нищего моряка! Раба!
— Нет, Федерико, человека!
— Человека? А я что — не человек?
— Кто знает?
Дон Федерико
— На днях я... я...
— Будь осмотрительнее, Федерико, я очень не люблю тебя. — С этими словами она спокойно вынула из сумочки и показала ему маленький пистолет.
— Еще посмотрим, кто кого!..
— Когда умерла твоя мать, Федерико, дон Исидро заботился о тебе как о сыне, отправил в школу, относился к тебе как к члену семьи...
— Все равно я ненавижу всех вас! Всех вас! — повторил он. — Почему вы имеете всего так много, в то время как я нищий?!
— Что в тебе такого особенного, Федерико? По какой причине ты должен иметь что-то?
— А что особенного в вас? — Он погрозил женщине пальцем. — Или в доне Исидро?
— Не много, Федерико, — сказала она, спокойно подливая себе в чашку чая. — Действительно, не много. В Испании мы принадлежали к дворянскому сословию. А ты знаешь, что это такое? Это означает, что у нас есть один или два предка, которые были смелыми энергичными людьми. Один сражался с маврами и разбогател. Он был бедным парнем, помощником дубильщика шкур. А когда началась война, проявил себя как храбрый воин, умеющий держать в руках шпагу. Он убил мавра, забрал его доспехи, оружие и лошадь, снял с его шеи золотую цепочку, а с пальца кольцо. Потом захватил в плен другого мавра, и тот заплатил ему выкуп. Наш предок уже не был столь бедным, а потом стал состоятельным молодым человеком.
На деньги, вырученные от продажи кольца, он нанял несколько вооруженных людей, составивших его свиту. Храбро сражался и был удостоен титула. Потом выгодно женился, а его сын стал капитаном военного корабля — был одним из немногих, сумевших приводить их в гавань обратно после плавания в целости и сохранности. Думаю, он избежал не одного сражения, поставив корабль у тихой пристани при первых же признаках шторма. Его внук сумел ловко распорядиться полученным наследством и удвоил его...
— И что же? Зачем это вы все мне рассказываете?
— А вот зачем. Человек, положивший начало роду, был простым крестьянином, умел трудиться. У тебя же нет ничего. Почему бы тебе не начать делать что-то самому, своими собственными руками? Большинство уважаемых тобою людей — потомки бедных солдат.
Дон Федерико недовольно молчал, а донна Елена как ни в чем не бывало продолжала:
— На корабле, когда был помоложе, ты пытался убить Альфредо.
— Жалею, что не удалось этого сделать! Он никому не был нужен. И можете не говорить мне, что он нужен вам. Консуэло вечно суетилась возле него, лишь на людях проявляя заботу.
— Она любила его, как и я.
Он пожал плечами.
— Это вы теперь так говорите. Вы все хотели избавиться от него, а теперь он умер, и я не видел слез...
Донна Елена все еще надеялась, что он наконец уйдет, но Федерико отчего-то медлил. Отчего? Ее пальцы по-прежнему сжимали маленький пистолет. Племянник был высокомерным, жадным, законченным эгоистом. Для таких, как он, не существовало никаких преград, а она теперь была одна в доме, не считая служанки, возившейся на кухне. И все равно она не боялась его. Если он ненавидел, то она презирала его за то, что он превратился в законченного эгоиста, убийцу, насильника.
— Послушайся моего совета. — Ее терпение иссякло. — Оставь Иоханнеса в покое. Ты еще не знаешь его. Он сильнее, чем его отец, и во сто крат опаснее.
— Ха-ха-ха! — было ей ответом.
— Ты глупец, Федерико. Дон Исидро дал бы тебе еще земли. К той, которая у тебя уже есть. А сейчас очень легко разбогатеть. Оставь глупые мысли о мести и ненависти. Сейчас все изменилось. Имея землю, можно быстро сделать деньги. Многие калифорнийцы, нашедшие себя в бизнесе и политике, процветают.
— За кого вы меня принимаете? Я не какой-нибудь торговец! — презрительно фыркнул дон Федерико.
Она откинулась на спинку кресла и холодно посмотрела на него, сжав сильнее пистолет в кармане своего платья.
— Я считаю тебя чванливым, тщеславным, пустоголовым человеком с неумными руками. Возможно, ты не делец, да наверное, и не смог бы им стать никогда.
Ты вычурно одеваешься и расхаживаешь, как павлин, с важным видом. Правда, неплохо сидишь в седле и мог бы стать ковбоем. Если у тебя и есть какие-то таланты, ты их умело скрываешь. Несмотря на твою спесь, согласись, ты уже не молод, и не строй из себя юнца. Увы, кажется, с детства у тебя нет иных планов, кроме как наследовать состояние дона Исидро.
— И унаследую! И получу все! — не сдерживая себя более, закричал Федерико. — А вы сейчас открыли мне свое истинное лицо, теперь я знаю, что вы обо мне думаете. Я разорю вас. Обещаю! И оставлю ни с чем! Вы не получите ничего!!!
В какое-то мгновение она почти подняла пистолет. Предположим, она сейчас убьет его. Спасет ли это Иоханнеса? Или просто вовлечет семью в позорное судебное разбирательство? Несколько мгновений донна Елена молча смотрела на Федерико, обдумывая возможные последствия. Его, конечно, нужно было бы убить, он заслужил это. Но все же ее пальцы медленно, с неохотой начали разжиматься.
— Можешь идти, — сказала донна Елена.
— Что? — резко обернулся дон Федерико.
— Ты можешь идти, сказала я. Я не стану тебя убивать. Сейчас, по крайней мере.
— Что? — Глаза его удивленно округлились. — Убить МЕНЯ?
Донна Елена опять сжала в руках пистолет.
— Я все обдумала. Пока ты не представляешь серьезной опасности. Поэтому уходи... Пожалуйста, уходи, пока я не переменила своего решения.
Ошеломленный, он то и дело переводил взгляд с пистолета на лицо донны Елены, внезапно поняв наконец, насколько был уязвим и что она не шутит.