Одинокий орк: Странствия орка; Возвращение магри. Дилогия
Шрифт:
— Не надо. — Женщина поцеловала его в уголок губ. — Не думай о зле, и тогда оно не придет!
— Поздно, Рина! Оно уже здесь!
Близость женского тела раздражала. Внезапно пришла мысль о том, что жизнь кончена, что больше уже ничего не будет: ни счастья, ни любви. Как быстро он привык к хорошему, как легко поверил, что теперь все всегда будет хорошо! И вот все закончено! А он так много не успел… Крепче прижав к себе охнувшую от неожиданности женщину, Каспар впился ей в губы долгим поцелуем.
Утром примчался гонец — Асгара срочно призывали в Конунгхольд. «Умер Трольф-конунг», — сразу понял
Случись это еще два года назад, Каспар попытался бы совершить побег. Но годы в обществе фьордеров научили его многому, в том числе и тому, что надо твердо смотреть в лицо опасности. В конце концов, он прожил хорошую жизнь. Дочь пристроена и сейчас наверняка рядом с матерью, а он узнал цену настоящей дружбе и свободе, которая не снилась его собратьям на материке. Может быть, он самый счастливый магри на всем белом свете, а за все хорошее надо платить. Он готов.
В день отъезда он сам оседлал своего пегого конька и последним выехал за ворота хольда. Рина стояла на пороге. За нее цеплялась маленькая девочка. Женщина подалась к нему, и, наклонившись с седла, Каспар взял ее за руку.
— Я вернусь, — соврал он, прекрасно понимая, что лжет, что уже никогда больше ее не увидит. И по тому, как вспыхнули глаза Рины, понял, что она почувствовала обман. Что ж, так даже хорошо. Не питая напрасных надежд, она найдет в себе силы жить дальше и даже попытается быть счастливой.
Всю дорогу до Конунгхольда он смотрел по сторонам, запоминая холмы, луга, рощи и встающие вдали скалы. Каждый хутор он провожал жадным взглядом и на привалах подолгу любовался морем. Он успел объездить весь остров и побывать даже на соседних — слух о чудесном целителе распространился далеко за пределами Медвежьей Пасти. Но когда подъехали к Пасти и глазам людей предстал залив и качающийся на мелководье корабль, он оцепенел. Такой он видел лишь однажды — на старинной гравюре, иллюстрирующей «Сказание о Деяниях Дивных». А точнее — рассказывающей о далеком прошлом эльфов, когда человеческая цивилизация еще не вылезла из колыбели. Вот уже без малого две тысячи лет не плавали эльфы по морям, потеряв после восстания орков почти половину своей территории. Лишь Жемчужный Остров имел выход к морю, но, насколько было известно Каспару, большинство его судов представляли дракки, переделанные и украшенные. Это же был настоящий эльфийский корабль.
«Красота, сила и изящество» — вот три слова, которыми его можно было описать. Высокий, на несколько локтей выше бортов самых крупных дракков, он был выкрашен в серебристо-голубой цвет, а вдоль ватерлинии шла вязь непонятного рисунка. Высоко задранные нос и корма были сделаны в виде головы и хвоста неведомой птицы, а белоснежный парус казался крылом. Ни одной пары весел не было заметно на его бортах, хотя совершенно по-человечески они были украшены рядами миндалевидных щитов, на каждом из которых красовался один и тот же герб, повторенный на парусе. Тот, кстати, был расправлен, несмотря на то что корабль стоял на месте и ветра не было. Стало ясно, что движется он и ловит ветер с помощью магии. Ни одного эльфа не было заметно на бортах, лишь на носу в солнечных лучах тускло поблескивал шлем часового.
— Чтоб меня! — выругался Тан, ехавший бок о бок с Каспаром. — Альпы!
— Кто-кто?
— А ты не слышал? — Одноглазый эльф скривился. — Помнишь, я рассказывал когда-то, что много тысячелетий назад, когда началось похолодание, Эниссель Объединительница увела часть своего народа на юг, туда, где сейчас находится Радужный Архипелаг? Кое-кто тогда уплыл на запад и погиб, когда тот материк погрузился под воду, оставив только Железные Острова… Но кое-кто остался, не бросил северную прародину. Вот это они и есть!
— Снежные эльфы? — догадался Каспар.
— Угу. Прости, друг.
— За что?..
— Ну. — Эльф замялся, но ему на помощь неожиданно пришел кормщик Кнут, который тоже поехал с ними.
— Это альпы тебя и заказывали, — проворчал он, избегая смотреть на магри.
«Вот оно! — понял Каспар. — Заказчик нашел свой потерянный товар…»
На широком подворье конунга у коновязи стояло десятка полтора-два оседланных лошадей, и, увидев их, Кнут скривился:
— Слетелись, падальщики! И как прознали-то?..
Асгар-хольдер и бровью не повел, но было видно, что он полностью разделяет мнение своего фьордера.
Встречавшие гостей слуги приняли лошадей, другие бросились в дом доложить о приезде. Двери тут же широко распахнулись, и на пороге появилась хозяйка — мать Асгара. Тот тепло приветствовал ее.
— Проходите в дом, — сказала женщина, посторонившись. — Только вас и ждут!
В просторном холле было тесно — вдоль стен толпились фьордеры. Возле кресла конунга замерло шестеро альпов, и, уцепившись за них взглядом, Каспар забыл про всех остальных. Он даже не взглянул на конунга, который, вопреки его опасениям, был жив, но выглядел таким слабым, что, наверное, сюда его пришлось вести под руки. Ни Борна-ярла, ни Хедрика рядом не было, и Асгар-хольдер в одиночку предстал перед отцом.
— Дошло до меня, — заговорил Трольф-конунг, поприветствовав сына, — что ты нарушил наши обычаи и этим навлек на меня бесчестье!
Среди фьордеров, обитающих в поместье, соседей ярлов, жаждущих снять власть с Трольфа-конунга, едва он оступится, пронесся гул голосов.
— В чем моя вина, отец? — спокойно спросил Асгар. — Насколько помню, я ни разу не отступил от обычаев и почитаю законы, изданные тобой и освященные предками!
Конунг посмотрел на гостей, и один из альпов шагнул вперед.
Высокий, прекрасно сложенный, он сильно походил на Тана фигурой и чертами лица. Разве что волосы его были намного светлее, молочно-белые, а кожа — темнее, словно от многолетнего загара. Ну и еще: у Тана глаз был серо-голубым, а очи альпов сверкали всеми оттенками зеленого, от желтовато-нефритового До такой темной зелени, что казались черными. Одеты все шестеро были в кожаные куртки, обтягивающие штаны и высокие сапоги, отделанные серебряными заклепками и отороченные мехом. Ни кольчуг, ни наручей, ни поножей, ни каких других средств защиты альпы не носили, но почему-то все сразу поняли, что перед ними — воины в полном вооружении. Над плечами торчали рукояти мечей — крест-накрест.