Одиссея Джоанны Кинг
Шрифт:
Дернувшись от боли, отдающей в затылке, я села и огляделась. Камера, в которой я очутилась была невелика. На железной твердой постели лежал тонкий матрац. Подушка и одеяло отсутствовали, хотя здесь было достаточно прохладно. В углу разместился туалет и раковина с единственным краном. С трех сторон, буквой 'П' от меня располагались прочные стены. Четвертая представляла собой лазерную решетку, настолько частую, что едва можно было просунуть два пальца на руке.
По доле судьбы моя клетка оказалась точно напротив камеры капитана. Я увидела, что Йорк спокойно улегся на кровати, подогнув длинные ноги — ему явно было мало места — и уставился в потолок. Рядом с ним находились камеры капрала Лисса и
— Что там с тобой произошло, Кинг? — раздался слева от меня голос Маркес, — Тебя принесли как мешок, набитый тряпками и бросили на кровать. Тебя били?
Я вспомнила удар прикладом и в голове отозвалось болью. Затылок запекло. Я подняла руку и прикоснулась к месту удара. На пальцах осталось что-то липкое. Я поднесла руку к глазам и увидела темный след крови на коже.
— Нет, — ответила я громко.
Капитан внезапно открыл глаза и повернувшись, посмотрел в мою сторону. Я встретилась с ним взглядом, но опускать голову не спешила.
— Ты видела, как МакКиган забирает с базы коробку? — неожиданно спросил он.
— Да, сэр! — мой голос чуть дрогнул, но кажется, Йорк этого не заметил.
— Почему не доложила? — как-то резко спросил он.
— Времени не было, сэр, — ответила я таким же тоном, — Сначала я лежала без сознания в лазарете, а потом мне дали снотворное… — я хотела было добавить, — А потом Вы, сэр, надели на меня проклятый Нарушитель и не поверили моему слову, хотя я говорила, что не отправляла эту чертову шифровку!!! — так я подумала, а вслух же ничего не сказала и молча последовала примеру своего капитана и легла на койку, при этом демонстративно повернувшись к нему спиной. Услышав тихий смешок, едва сдержалась, чтобы не повернутся и не проверить, это рассмеялся капитан или сидящий с ним по соседству Кристиан? Но сдержалась и стала молча рассматривать серую стену перед собой.
Нецензурно выругавшись в адрес капрала Сэнфорд, Дэвид стал посылать на голову программиста всяческие проклятья. А я стала думать о Чарльзе и о том, как просто ему удалось избавится от меня. Странная мысль внезапно пришла в мою многострадальную голову. А что, если это дядя заказал моих родителей? Что если все это время он водил меня за нос, прекрасно зная, что сам был истинным виновником их смерти, а я как последняя дура, позволяла ему это делать?
Нет, не скрою, я первым делом подозревала именно Уорда, но те детективы из Линии Правосудия, не принесли мне должных результатов, хотя сейчас у меня появилась мысль о том, что Уорд мог их просто перекупать или угрожать. Меры воздействия у дядюшки были весомые, да и с деньгами проблем не было, благодаря моей компанией, главой которой он оставался все эти годы после смерти моего отца. Сейчас мне уже не казалось неправильным желание родителей, чтобы я заняла место папы со временем, когда выучусь. Уорд же не заставлял меня заниматься делами, отстранил полностью от всех дел. Я училась, росла предоставленная сама себе, занимаясь спортом и погруженная в мечты о мести, а он зарабатывал нам, как я раньше думала, деньги, и регулярно пополнял мой счет в банке и без того немаленький.
Какой же наивной я была?
Зло стиснув зубы я думала об Уорде, даже перестав слышать разговор, завязавшийся между Дэвидом и Андерсом, которому посчастливилось находится в противоположной от Войса камере. Я надеялась, что мне все же удастся выбраться из этой передряги и тогда я пересмотрю все свои приоритеты. Уорд лишится моих акций и места во главе корпорации. Но, зная дядю, я понимала, что это вряд ли возможно. И как там кричал мне во след Марлоу, что я сгнию в тюрьме? Значит, вот какую судьбу определил мне любимый родственник. И ведь теперь не факт, что именно команда Линкольна Йорка была виновна в смерти моей семьи.
Едва сдерживая от нахлынувшего разочарования, я уткнулась лицом в матрац, сдерживая всхлипы, и внезапно поняла, что давно уже не плакала. Кажется, с того дня, когда дядя рассказал мне о гибели моей семьи. Тогда я плакала навзрыд, а потом резко успокоилась, решив для себя, что непременно отомщу виновникам. Я даже шрам не сводила с лица, чтобы каждый раз, когда я смотрела на себя в зеркало, передо мной всплывало это, данное еще в подростковом возрасте обещание. А вот теперь все рассыпалось прахом. Мои надежды и мечты о мести.
Глава 11.
Суд, как и обещал Ноллак, состоялся на следующий день. Он прошел для меня как один короткий страшный миг, когда я стояла перед судьями, спроектированными с Земли, и они выслушивали показания каждого из нас, начиная с капитана Йорка. Нас приводили и выводили по отдельности в темный зал с высокими стенами и закрытыми иллюминаторами. На голову одевали специальный обруч с десятью датчиками, считывающими импульсы с коры головного мозга, отвечающие за то, говорит ли подозреваемый правду, или лжет. Трое мужчины, чьи лица были скрыты под черными капюшонами, а тела укутаны в балахоны так что были видны лишь кисти рук, сидели каждый за своим столом. Изображения немного рябили и колебались, но их голоса, холодные и словно лишенные каких-либо эмоций, пронизывали насквозь. Я тщетно пыталась разглядеть с кем имею дело. Стоявший за спинами прозрачных судей командор Ноллак, одетый в военную форму со всеми предлагающимися эмблемами и знаками отличий на плечах и груди, такой прямой и спокойный, следил за мной своим изучающим взглядом. В разговор и в процесс опроса он не вступал, и я старалась отвечать и не глядеть на него, хотя сделать это было трудно.
По новым законам у нас теперь не было адвокатов. Ни со стороны обвинения, ни со стороны защиты. Только судьи и свидетели. Я отвечала честно, насколько это было возможно. Сказала, что ничего не знала о действиях капитана Йорка направленных против правительства Пяти, сказала, что не участвовала в краже документов с Хрона и благодарила Бога, что никто не задавал мне таких вопросов, на которые я бы не захотела дать ответ. Я была всего лишь одной из команды Ястребов и вопросы мне задавали соответственно моему статусу, а так как рядовая вряд ли может быть посвящена в дела командования, то и вопросы были соответствующие.
Когда меня выводили из зала, я встретилась глазами с Дэвидом, идущим следующим после меня. Мужчина подмигнул мне, но в его глазах не было прежней радости, только напускная веселость. Я улыбнулась в ответ, и мы разминулись. Он прошел зал, а меня под конвоем вернули в камеру.
Когда стихли шаги моего конвоира, я посмотрела на капитана, в камере напротив. Он сидел на кровати низко опустив голову и запустив пальцы в свои короткие волосы. Я удивленно вскинула брови и покосилась на Кристиана. Капрал встретил мой взгляд и тоже посмотрел на Йорка, а затем словно прочитав мои мысли, покачал головой…
… Еще через несколько часов, когда были допрошены все десантники из команды, к нам вниз спустился сам командор Ноллак. Все как по одной команде поднялись на ноги приветствуя старшего по званию, распрямили спины. Командор, встав ровно посередине, чтобы каждый заключенный смог его видеть, он заложил руки за спину и обвел нас долгим взглядом, затем произнес:
— Суд принял свое решение. Основываясь на фактах и предъявленных уликах по делу каждого из вас, было постановлено… — он говорил, а я недоумевала. Такого быть просто не могло!