Одна и без оружия
Шрифт:
Я легко ее перехватила, сделала подсечку и помогла ему шлепнуться на землю брюхом. Короткий удар по шее — и он, дернувшись пару раз, затих. «И чего держат таких увальней, девке противостоять не могут», — мелькнула вдруг шальная мысль. Взлетела на второй этаж. Это у них жилая часть, я знаю, она почти не охраняется. Отец на третьем. Там нужна особая осторожность и надо быть готовой к неожиданностям. Ладно, вперед. Но что это? Из-за ближайшей двери женский вскрик и стоны. Поглядим. Так, вход свободный. В комнате полумрак. Возня и звуки — из ванной, кажется. Подхожу ближе. Ого, голый мужик и баба.
Душит ее, сукин сын. Короткий удар ему по кумполу, и жирная туша без звука отпустила несчастную. Вроде дышит. Перенесла ее в комнату. Она открыла глаза, сделала глоток воды. Жить будет. Это та самая женщина, о которой говорил старик. Пусть приходит в себя, некогда с ней возиться, выясним потом, что у них там произошло, и все прочее. Итак, вперед. Вдруг слышу свое имя. Да кто же это, наконец? Боже, Татьяна! Как же она сюда попала? К ней — с этим же вопросом. Ревет вовсю, ничего не пойму.
— Сиди здесь, не рыпайся. Помогу отцу и тебя вызволю. А этого не бойся, — кивнула в сторону ванной, — больше он тебя не тронет.
Некогда с ней разговаривать. Каждая минута дорога. Выскочила из комнаты. Двое спускаются сверху. Остановились в недоумении.
— Ты кто? Как здесь оказалась? Что тебе нужно?
— Мальчики, столько вопросов сразу, давайте по порядку, — не без кокетства заговорила я, прицеливаясь в солнечное сплетение тому, кто ближе ко мне.
— А ну давай топай с нами, внизу поговорим. — Это как раз и предложил тот, кто ближе.
Апперкот, как всегда, был вполне удачен. Мужик переломился пополам, разинул пасть и начал хватать воздух, вытаращив на меня глаза. Второй среагировал быстро и размахнулся для хорошего удара, но его правая на лету, вдруг соединившись с левой, сомкнулась ниже живота в интересном месте. Он не учел мою молниеносную реакцию. Я, конечно, могла и увернуться, и блок сделать, да и перехватить не стоило труда с последующим вывихом. Но так было убедительней и быстрей. Он взвыл и, как козел, запрыгал в сторону лестницы. Я помогла ему, дав добрый пинок, и он без парашюта приземлился на первом этаже. За ним последовал и другой боец, все еще со свистом всасывающий воздух. Мне нельзя было оставлять в здравии тех, с кем столкнулась. Так было решено со стариком. Иначе оклемаются и примутся за меня. Шиманский говорил, что отца охраняют по два человека, меняясь каждые четыре часа. Похоже, что я сменившихся вырубила. Значит, на третьем этаже два вооруженных боевика, только что заступивших на пост. Интересно, слышали они шум? Скорее всего, нет. Не то отреагировали бы. Посмотрим, чем они там занимаются.
Взлетела на третий этаж и пошла по коридору, свободно ориентируясь по описанию старика.
Не пойму, откуда он вдруг вырос передо мной, этот детина с автоматическим пистолетом за поясом. Небрежно накинутый на плечи черный пиджак свидетельствовал, что с бдительностью здесь не все в порядке. Может, он еще и здорово под хмельком? Нет, тут я вроде ошиблась. Детина твердо стоял на ногах и, ничуть не стесняясь, застегивал ширинку. «Да ведь он только что из уборной выскочил, — решила я загадку его неожиданного появления и с досадой пожалела: — Не мог, гаденыш, задержаться в сортире на минуту!»
— Как ты сюда попала?
Странно, что его больше ничего не интересует. Первые двое были более любопытны.
— А ты что здесь делаешь? — спросила я в свою очередь.
Он буквально задохнулся от такой наглости с моей стороны и со смаком выругался. Но я слышала и не такое и потому спокойно повторила свой вопрос, предупредив, что если он будет ругаться вместо ответа, то я обижусь. Он взорвался, как пороховая бочка от зажженной спички. До сих пор не могу понять, почему мужики отчаянно матерятся, когда дерутся. Этот вовсю размахался руками, норовя меня достать и кроя на чем свет стоит. Я отскакивала назад, в сторону, делала нырки и все ждала, когда же, наконец, появится второй, чтобы потом не было никаких неожиданностей. Когда противники в поле зрения, гораздо спокойнее на душе и можно лучше определиться с позицией защиты или нападения.
Наконец из комнаты, где находился отец, высунулась еще одна вооруженная фигура. Этот одет с иголочки, словно на банкет собрался. Черный костюм, белая рубашка, галстук. Только автомат на шее портит изысканную наружность.
— Что у тебя там, с кем воюешь, моя помощь не нужна? — крикнул он вполне добродушно, увидев, что напарник ловит всего-навсего какую-то девчонку.
Не отвечая на вопросы своего напарника, мой детина продолжал что есть силы яростно колошматить воздух. Поняв, наконец, что все его усилия схватить меня напрасны, он выхватил из-за пояса пистолет. «Еще выстрелит, идиот», — испугалась я и коротким ударом ноги вышибла пистолет из его рук.
Второй охранник не мог заметить мой выпад, так как детина стоял к нему спиной. Он заметил лишь, как пистолет, описав дугу, камнем полетел через перила вниз. Это показалось ему настолько комичным, что он закатился от смеха. Зато моему противнику было не до веселья. Удар пришелся по кисти, а это ой как больно. Пока он, отчаянно ругаясь, тряс свою руку, я крутанулась, набирая инерцию, и прицельно припечатала свой кованый сапожок к его левой скуле. Здоровяк, удивленно вытаращив глаза, медленно повалился на пол. Я времени даром не теряла и почти вплотную приблизилась к веселому охраннику. Этот быстро осознал серьезность положения и схватился за автомат. Но опоздал. Снова «волчок», и теперь уже кулак в свинцовой перчатке, как выпущенный из орудия снаряд, ударил ему в грудь. И с этим все. Врываюсь в комнату.
— Отец! Боже, какой ты худющий, бледный! Что они с тобой сделали?
— Ничего, все в порядке, я знал, что пробьешься ко мне, доченька.
Я помогла ему подняться с дивана, где он лежал прямо в одежде. Мы обнялись.
— Быстрее вниз. Там есть тайный выход.
Отцу не надо было повторять дважды. Выскочили в коридор. Вроде свободно. До лестницы рукой подать. Спускаемся. Второй этаж, первый. Помня схему дома и его «секреты», четко описанные Шиманским, я без труда отыскала картину «Натюрморт на черном холсте» и под ней упрятанную в обоях кнопку. Нажала. Часть стены чуть сдвинулась в сторону, образуя довольно широкий лаз. Оттуда повеяло сыростью и запахом гнили. Мы не колебались и устремились вперед. Помня наставления старика, предупреждаю отца: здесь несколько ступенек вниз, потом ровная дорожка и выход прямо к воротам. Там нас ожидает Шиманский. Мы ускорили шаг. И тут, когда стена за нами вновь сомкнулась, я вспомнила о Тане. Остановилась как вкопанная.
— Ты что?! — испугался отец.
— Папа, я здесь встретила Таню, ее чуть было не придушили, подоспела вовремя.
— Да-да, я тоже видел ее. Она предала меня. Понимаю, под нажимом. Но все же сцена не из приятных. Ума не приложу, как она оказалась с ними.
— Потом разберемся. Нельзя ее оставлять — погибнет. Не могу я так, обещала прийти за ней. Ты иди, папочка, старик тебя знает и спрячет. А я мигом управлюсь и догоню.
Отец уже привык: если я что решила, переубеждать бесполезно.
— Будь осторожна, — сказал и ласково погладил меня по голове.
Я вернулась. На мое счастье, стена не закрылась наглухо: в щель попался камешек. Этого оказалось достаточным, чтобы я могла просунуть пальцы рук и, упираясь ногами в каменные ступеньки, отодвинуть ее и пролезть в дом. Через минуту была уже в Татьяниной комнате. Тот же полумрак, ни черта не видно.
— Таня, ты где, отзовись? — крикнула я, чтобы сразу разбудить ее, если она задремала после своей передряги. И вдруг:
— Беги, Ия, беги! — отчаянный вскрик и — мычание, словно человеку заткнули рот.