Одна и без оружия
Шрифт:
— Нам оставаться или можно домой? — не отступала от него Ия.
— Ваш дом здесь, — отрубил директор, — а после провалившейся вечеринки, — так и сказал — «провалившейся», — я против того, чтобы вы сейчас покидали офис. Мне надо разобраться, откуда подул ветер. Так что запасайтесь алиби.
Не знаю, всерьез или в шутку он это выдал на прощанье, но Ия забеспокоилась и начала по минутам вспоминать, где были мы вчера и сегодня. «Если не считать нашу с тобой вчерашнюю отлучку, за которую ты получил нагоняй от директора, — вслух размышляла Ия, — мы находились постоянно у него под носом, и это подтвердит Люба. Но тем не менее доказать на какой-нибудь мелочишке свою преданность Александру Михайловичу не помешало бы».
И такой случай представился.
Как и следовало ожидать, Гиви отнюдь не наивный и послушный мальчик для битья, чтобы прощать обиду. Отмщенье последовало оперативно и неминуемо.
Конечно, Александр Михайлович не мог не понимать, что Гиви рано или поздно нанесет ответный удар, и надо продумать контрмеры. Но такой крутой реакции он, кажется, не ожидал. И все же интуитивно чувствовал необходимость как-то поберечься уже сейчас. Поэтому, видимо, и распорядился поставить в кабинете еще один стол для меня, чтобы я мог под его наблюдением вести документацию.
Мне ничего не оставалось, как устроиться за столом и принять позу вдумчивого и всезнающего референта. Александр Михайлович, воодушевленный моей послушностью, развернул передо мной широкий спектр обязанностей, о которых раньше не было сказано ни слова. Я деликатно намекнул ему об этом. Директор, коротко кивнув, заявил, что решил поднять планку должностного ранга и вместо мальчика на побегушках сделать из меня прилежного делопроизводителя.
Разглагольствования Александра Михайловича прервал телефонный звонок. Подняв трубку, он сосредоточенно слушал, затем строго переспросил: «Из какой организации? — но тут же смягчился и уже другим, мягким приглашающим тоном сказал: — Я жду с нетерпением». Нажал кнопку вызова. В дверь просунулась голубоглазая головка.
— Любочка, — зажурчал голос Александра Михайловича, — сейчас подъедет человек из Тольятти, надо встретить его у входа и проводить ко мне. Организуй кофе с коньячком. — Когда дверь за ней закрылась, радостно потер ладошки: — Кажется, светит контрактик, о котором давно мечтал.
Я поднялся, собираясь выйти.
— Ты куда? — остановил он меня.
— Но у вас конфиденциальные переговоры.
— Я же сказал, оставайся здесь и записывай все, что происходит. — Александр Михайлович в раздражении стукнул кулаком по столу.
— Хорошо, хорошо, я готов, — успокоил я его. Между тем дверь широко отворилась и в кабинет вслед за Любой вошел пожилой мужчина, чуть ссутулившись и слегка прихрамывая. Черный дождевой плащ с поднятым воротником придавал ему неуклюжий вид и делал его фигуру слегка таинственной.
Александр Михайлович поспешил навстречу с широкой улыбкой и выброшенными вперед для рукопожатия руками.
— Давайте ваш плащ, устраивайтесь как дома, — начал директор обхаживать незнакомца, тем более, что Люба почти вслед за ним внесла большой поднос с напитками и сладостями.
Гость, сославшись на недомогание, категорически отказался и снимать плащ, и вкусить угощение.
— Мне некогда, поэтому прошу сразу к делу, — объяснил он.
Дальше произошло невероятное. Незнакомец открыл свой дипломат, достал револьвер с глушителем и наставил на директора. Тот онемел. Я вскочил, но мужчина, направив ствол на меня, скомандовал:
— Не шевелиться, застрелю!
Не знаю, как развивались бы события дальше, скорее всего, он прикончил бы нас обоих, ведь для этого сюда и пришел, если бы на пороге кабинета вдруг не выросла Ия. Ее неожиданное появление было загадочным и шоковым не только для директора и меня, но и для убийцы: ведь Александр Михайлович ясно распорядился никого к нему не пускать. Если сказать, что Ия врубилась в ситуацию мгновенно, то это будет сильным преуменьшением. Появившись внезапно, она сразу же крикнула незнакомцу, еще не успевшему даже повернуть в ее сторону оружие, одно слово:
— Сзади!
Позади него было только окно, и к нему он стоял спиной. Не знаю, что он подумал, услышав этот вскрик, но, пожалуй, чисто машинально испуганно вздернулся и оглянулся. Для Ии этого было вполне достаточно, чтобы взорваться и пулей взлететь почти к потолку, выбив ногой револьвер из рук убийцы. Я не успел до него дотянуться. Он уже лежал и корчился от боли. Ия внимательно смотрела на него несколько секунд, потом перевела взгляд на дальний угол комнаты, где онемел от страха директор, и вдруг тихо, чтобы слышал только я, произнесла:
— Это Хромой, мой старый знакомый…
Номер повторился. Точно так же, как пять лет назад. Эта девчонка, превратившись в пантеру, совершила тогда неимоверный прыжок, вышибла из рук револьвер и прошлась ножкой по «шевелюре», после чего я десять дней лежал в больнице, потом почти три года провел в тюряге за нечаянный прострел дружка. Игорь, дурак, оказался у нее за спиной. Она шлепнулась наземь, и пуля досталась ему.
Тогда с подачи девчонки нас застукала милиция. В лапах ментов оказались известные авторитеты, собравшиеся посовещаться, и крупная партия порошка. Потом встречались с ней еще несколько раз. Перебила всех моих дружков, Пахана в том числе. А в последний раз на теплоходе вдруг спасла меня и Игоря от смерти. И вот опять она. Наваждение какое-то. Ее невозможно достать. Ни пистолетом, ни ножом. Стремительный прыжок, и ты не только обезоружен, но и корчишься от боли, как сейчас. Хорошо, хоть не прикончила. Знаю, это ей ничего не стоит сделать. На себе проверил. Оторвавшись от земли, уже в воздухе наносит прицельные удары сразу по нескольким болевым точкам и с определенной силой. Захочет — вырубит на пару часов, а нет, так сразу наповал, фантастика! Рассказать — не поверят. Тут надо видеть или самому попробовать в качестве жертвы. Знал бы, что встречусь с ней здесь, ни за какие коврижки не пошел бы на это дело.
Гиви, подлюга, обманул. Описал все в ажуре, мол, придешь, тебя встретят, проводят прямо в кабинет, и ты, оставшись с ним один на один, прикончишь хлюпика без всяких хлопот. И пятьдесят тысяч зелененьких у тебя в кармане.
Разборка у них в ресторане не получилась. Гиви еле ноги унес и теперь мечтал расквитаться с предателями, вначале с главным, а потом — с остальными. Не знаю, кого он имел в виду. Ночью завалился ко мне домой, задыхаясь от гнева, хотел, чтобы я прямо в ту же минуту направился к главному виновнику на квартиру и пришил его.
— Получишь в два раза больше, только сделай, — умолял он.
Я наотрез отказался:
— Зачем спешить, завтра он умрет, как решили. Гиви понял, что просить меня бесполезно, и сдался:
— Хорошо, будь по твоему. Надеюсь на тебя.
Вот и понадеялся. Валяюсь тут как дохлятина. Еле отдышался. Слышу, говорит, что узнала меня. Вот потеха будет. Интересно, сдаст в милицию или у этого хмыря придется пощады просить. А трясти будут по всем правилам — что там, что здесь. Только этот «кабинетный» вариант устраивает меньше: выбьют нужную информацию и прикончат. А там суд, снова срок, зато жизнь продолжается. Все зависит от того, на чьей стороне девчонка. Как же ее зовут? Вспомнил. Давненько это было. Послал тогда своего паренька познакомиться с дочерью следователя и припугнуть, чтобы ее отец нашего человека из тюряги вытащил. Паренек выполнил поручение, сообщив, что девчонка — класс и имя у нее как сокращенный клич каратиста — Ия.