Одна и без оружия
Шрифт:
— Это другой коленкор, смягчился Глеб-Виктор, — будешь со мной добра, язык на замок закрою, и никто ничего не узнает. Даже Игорька твоего выпущу.
Конечно, он ожидал от меня другого ответа, но никак не мощного удара ногой в челюсть. Я успела сделать дугообразное движение и резким выпадом войти в контакт. Надо отдать ему должное: успел таки автоматом среагировать и отдернуть лицо от моего башмачка. Но все же приложилась чувствительно. Он отлетел в сторону, но тут же вскочил и принял боевую стойку. Теперь он видел в моем лице уже не женщину, а противника, который неплохо владеет приемами и может припечатать даже его, лучшего
— Показываешь зубки? Ну смотри, не пожалей об этом, — с угрозой прошипел мой инструктор и, сделав выпад, попытался достать меня вначале рукой, потом ногой. Не вышло. Нырками отклонялась то в одну, то в другую сторону. Времени не было вести с ним контактный спарринг. А следовало бы его проучить. Положение, в котором оказался Игорь, заставляло меня действовать без промедлений. С благодарностью подумала о Генрихе, надоумившем меня взять с собой нунтяку. Более трех лет осваивала я этот вид восточного единоборства. Конечно, количество приемов с нунтяку очень велико, а смысл их совершенно неуловим для стороннего наблюдателя. Упражнения с этими палочками производят впечатление магического действа. Я освоила только шесть приемов, и Генрих тогда говорил, что и этого вполне достаточно, чтобы справиться с противником любого класса. Когда Глеб-Виктор увидел у меня в руках палочки, его разобрал смех:
— В палочки-выручалочки играть будем, а может, в прятки лучше или в казаки-разбойники?
Поняла, что он не имеет никакого представления об этом оружии — тем хуже для него. И, взяв в каждую руку по одной тросточке, закрутила их по траектории «восьмерки» в разных плоскостях, да еще с перехватом из подмышки, а потом из рук в руки. Вокруг меня тотчас создалось защитное поле. Все наносимые противником удары наталкивались не только на непробиваемую стену, но и отражались невидимыми, очень болезненными ударами в лицо, живот, в пах. После такого выпада мой противник оказался в глубоком нокдауне. Быстро пришел в себя и возобновил атаки. Во время одной из них его шея попала в мои нунтяку, и я сдавила их. Полузадушенный герой взмолился о пощаде:
— Не делай этого, я тебе пригожусь. У меня был лишь один вопрос:
— Где Игорь?
— В моей комнате, ключ в кармане.
— Спасибо, я не хотела, но ты сам виноват, напросился, — и привела нунтяку в заключительный режим.
С инструктором все было кончено. Оттащила его в кусты, достала из кармана ключ и веткой замела на земле следы. Палочки — на место, пристегнула к ногам. Теперь — к Игорю.
На цыпочках пробралась в общежитие. Все уже спят. Открыла ключом комнату инструктора. Включила свет. Игорь на кровати. Ноги и руки накрепко связаны. Лицо покойника. Щупаю пульс. Есть. Слава Богу, жив. Схватила лежащий на столе кухонный нож, разрезала веревки. Набрала полный рот воды и брызнула что есть силы в лицо. Глубоко вздохнул, открыл глаза. Увидев меня, улыбнулся.
— Где я, что случилось?
— Это мне хотелось бы от тебя услышать. Потер лоб.
— Вспомнил. Сел в машину, которую предоставил Бадашев, чтоб добраться до станции. По дороге водитель остановился и попросил помочь заменить колесо. Ничего не подозревая, вылез из машины, и тут он огрел меня по кумполу чем-то тяжелым. Я вяло сопротивлялся, сквозь туман, но он нанес еще несколько сильных ударов, и я потерял сознание. Очнулся — рядом ты.
Тогда я рассказала, что произошло, и попросила Игоря немедленно сматываться отсюда. Он привел себя в порядок. Потом я провела его по закоулкам лагеря и через лаз, известный очень немногим, выпроводила из центра. До станции всего шесть километров. Через час будет там, поспеет к первому поезду.
Пока все идет гладко. Надеюсь, никто в это время меня не видел, не то неприятностей не оберешься, когда найдут Глеба-Виктора. Чтобы окончательно подстраховаться, прошлась по охранным постам. По инструкции мне необходимо изредка проверять бдительность часовых. Заходила к ним, бросала дежурный вопрос: «Все в порядке?» и, услышав: «Да», отправлялась дальше. Наконец, добралась до своей кровати и тихонько скользнула под одеяло.
Утром Бадашев срочно собрал «руководящий состав». Пригласили и меня.
— У нас ЧП. Дежурные, убирая территорию, наткнулись на труп главного инструктора. Врач констатировал смерть от удушения примерно в полночь. Не знаю пока, кому понадобилось его убивать, но ясно одно — это дело рук наших врагов. Работали несколько профессионалов, иначе его не взяли бы. Кому-то Глеб крепко насолил, вернее, мы насолили, а он явился просто жертвой. Хотят нас напугать. Следствие уже идет, найдем и сурово накажем. Око за око.
Не скрою, мне нравился такой поворот событий, далекий от реальности. Значит, я могу спокойно выполнять свою задачу, избавившись к тому же не только от назойливого ухажера, но и от очень опасного противника.
На его место Бадашев тут же назначил Василия Барского, бывшего тренера одной из юношеских спортивных школ. Мы с ним познакомились однажды на тренировочных занятиях, и мне он показался неплохим парнем, без идейных закидонов и даже случайным здесь. С ним предстояло работать над подготовкой спецгруппы.
Следствие дальше мысленных вариаций Бадашева так и не пошло, и дело, по-моему, спустили на тормозах, одновременно выпуская из Бадашева пар негодования. От Игоря нет никаких известий, хотя, прощаясь, он обещал узнать о Генрихе и найти способ сообщить мне. Наверное, нет сведений, а может, уехал куда-нибудь с новым заданием. Не исключено, что просто забыл.
Прошел месяц занятий и тренировок. Я особенно не выкладывалась. Покажу утречком несколько простых упражнений и приемов, и ребята во весь дух отрабатывают элементы в паре и поодиночке. Я наблюдаю, иногда выражаю недовольство, иной раз похваливаю. Как обычный тренер — зануда. Василий появлялся раза два-три, притом под легким газом. Спросит:
— Нормально?
— Конечно, — отвечаю.
— Так и действуй. — Язык чуть заплетается, но на ногах парень держится твердо. Ему здесь действительно все до лампочки, по принципу: «солдат спит — служба идет». Получает неплохую зарплату и доволен. А мне и надо, чтоб не вмешивался.
Встретились с ним лоб в лоб вечерком, когда я возвращалась в общежитие после занятий.
— А я за тобой — Бадашев зовет.
— Что там стряслось? — спрашиваю, а у самой защемило под ложечкой: а вдруг раскопали детективную историю? Успокоила себя: навряд ли, время моей спецгруппы подходит, скорее всего, сюрприз с этим связан. Василий тоже к этому склонялся.
Когда мы вошли в кабинет, вся бадашевская рать в лице приемной комиссии с председателем во главе сидела на том же месте и в той же позе, как тогда, когда я предстала перед ними в качестве новобранца. Как же быстро и неумолимо летит время!