Одна и без оружия
Шрифт:
— Кто послал?
Он сразу назвал подполковника.
— Хорошо. Сейчас позвонишь ему по телефону, доложишь, что все в норме, но требуется его присутствие. Без него не решаетесь убрать тело. Пусть он лично придет и придумает, что делать. Вперед.
Кое-как поднялся боец. Велел ему затащить напарника в номер. Делает все беспрекословно. Дисциплинированный вояка. Благо в номере есть телефон. По справочнику находим координаты офицера. Звоним. Ждем долго. Спит крепко, подлец. Наконец в трубке сонное: «Алло!» Парень докладывает ему все,
А первый мой противник никак не очухается, только постанывает. Заткнул ему кляп в рот, уложил на кровать и укрыл одеялом. Предупредил второго: если возникнет, пришибу сразу, без предупреждений. Он понял, с кем имеет дело, и поклялся не подвести.
Подполковник рывком открыл дверь и со словами: «Молодцы, не ошибся в вас» — прямиком к койке. Отвернул одеяло. А там с кляпом во рту таращит глаза его подчиненный.
— Что это? — ахнул он, отшатнувшись.
Но я уже зажал его «двойным нельсоном» — это когда руки сзади проскальзывают через подмышки противника и ладони упираются в затылок. Ничего не стоит чуть-чуть пережать, и шейные позвонки хрустнут, как сухарик.
— Ой, больно, пусти-и-и! — завопил бандит в офицерской форме.
— Сознавайся, ты укокошил командира? Тихомиров продолжал орать благим матом, будто его режут. Пришлось уложить его на пол и вставить так же, как и подчиненному, носовой платок в разинутую пасть.
— Будешь отвечать? — задал вопрос напрямую. Теперь он, наконец, понял, что к чему, отчаянно закивал и выплюнул платок.
— Тебе это так не пройдет, — выдохнул он с угрозой и, видя, что я собираюсь повторить свой номер, заторопился: — Хорошо, скажу. Да, это сделал я, но выхода не было, иначе твои да и мои хозяева голову бы с меня сняли.
— Ясно, а меня зачем хотел убрать? — спросил так, для порядка, прекрасно зная причину.
— Моей вины тут нет, — начал он треп, но, увидев внимательный взгляд подчиненного, который оклемался и прислушивался к нашей беседе, сник: — Просто хотел тебя проверить и немного намять бока. Но ты молоток, обязательно скажу Бурову, чтоб отвалил тебе кругленькую за заслуги. — И уже просительно: — Отпусти же!
Прежде чем дать ему подняться, приставил кулак к носу:
— Куда дел того проверяющего, что с комиссией Минобороны приезжал? Очень это твоего шефа по бизнесу интересует.
— Снюхался с полковником, а когда тот концы отдал, исчез, клянусь. Думаю, обратно в Москву укатил. Так и передай.
— Ладно, живи, собачий сын, Бог тебя накажет. Только я успел отряхнуться и привести в порядок покушавшихся на меня людей, как в номер явилась девушка-администратор с дежурным по части.
— Вот уже целый час здесь такой гвалт стоит, что все постояльцы проснулись и пришли ко мне с протестами, — пожаловалась она непонятно кому — дежурному или подполковнику, которого неожиданно для себя увидела здесь.
И если она этому ничуть не удивилась, то дежурный офицер замер и принял стойку «смирно». Приложив руку к головному убору, четко доложил:
— Товарищ подполковник, за время моего дежурства в части происшествий не произошло.
— Хорошо, свободны, — отпустил он дежурного. — Да и вы тоже идите, мы сами здесь разберемся. — Эти слова относились уже к администратору, и их не пришлось повторять. — А вам, — обратился он к подчиненным, — три дня увольнения. Утром жду вас у себя в кабинете.
Их как ветром сдуло. И.о. командира потер затылок, шею, поморщился и попытался взять инициативу в свои руки.
— Теперь, когда выяснили отношения, надо наметить, что делать дальше.
Я в сердцах матюкнулся, причем с конкретным для него адресом, и предупредил, что если еще раз перейдет мне дорогу, независимо, сам или через подставных лиц, переломаю хребет. Научен отменно.
— Больше этого не будет, — заверил Тихомиров и попросил: — Только Бурову не говори, озолочу тебя.
Я глянул на часы.
— У тебя минута, чтобы отсюда убраться. Хочу поспать еще часок.
— Ухожу, ухожу, — заторопился он. — Надеюсь, еще встретимся, — сказал не с угрозой, а с многообещающим намеком.
С чувством выполненного долга я лег прикорнуть и ровно в три был уже на ногах.
В тамбуре одного из вагонов устроена уютная сторожка с видом на окружающую местность. А несколько зеркалец позволяют держать в поле зрения все вагоны — от крыши до ступенек. Так что я прекрасно расположился и только ждал, когда подойдет поезд и наши три вагона к нему прицепят.
Наконец состав дернулся. Глянул со ступеньки. Ого! Товарняк мощный. Вагоны, цистерны, открытые платформы с грузом, укрытым брезентом. Куда это их? Неужели все это левак? Смотрю, бежит дежурный по части со свертком в руках.
— Это вам от подполковника, — передал он мне сверток уже на ходу.
Взял сверток. Развернул. Ничего себе! Зелененькие! Ровно десять тысяч. Здорово же я его напугал, если он так раскошелился.
Интересно, а как же будут расплачиваться за это оружие получатели? Буров об этом ни слова. Только доставить, а там не мое дело. Тоже отработанный механизм. Во гребут! Куда только девают такие деньги! Наверное, в швейцарских банках хранят на черный день. Такой коммунизм им и не снился в их счастливые застойные, а затем и перестроечные годы.
День и ночь прошли спокойно. На рассвете поезд притормозил. Ни станция, ни полустанок. Среди поля остановились. Нас отцепили. Облегченный товарняк со всей охраной оторвался и скоро исчез, следуя дальше по своему маршруту.
Вылез наружу, стал разминаться. Подошли двое. Вооруженные с головы до ног.
— Ты Игорь? — спрашивают, приблизившись вплотную.
— Я самый.
— Документы есть?
Достаю удостоверение, врученное Александром Михайловичем, и документы, касающиеся груза. Внимательно изучают.