Одна и без оружия
Шрифт:
АЛЕКСАНДР МИХАЙЛОВИЧ
— Грех на судьбу-то жаловаться! — Это Гущев замечание мне сделал: я разоткровенничался и признался, что потерял в последнем месяце полмиллиона долларов. Да, да, ни больше, ни меньше. А чего ради я буду скрывать это от своих друзей? Для него это, может, капля в море, а для меня — довольно жирный кусок.
Как всегда, собрались мы в компании по случаю. На этот раз у меня на даче. Нет, не в загородном доме. Там у меня настоящая крепость, притом — только для избранных. А это, можно сказать, рядовая резиденция для обычного, «делового» отдыха. Естественно, водочка, закусончик. А какой шашлык после баньки приготовил мой поваришка из Баку — пальчики оближешь! Ну и «Услада ночи» со своими прелестными подружками создала соответствующий кайф. А под греческую «Метаксу» с восточными сладостями и фруктами без душевного разговора не обойтись. Каждый из нас, сильных мира сего, по заведенному негласному правилу, рассказывает, естественно… в меру допустимого о своих делах, успехах, просчетах. И что особенно приятно, стараемся в заключение договориться, скоординировать свои действия, а если требуется, то подумать, как отразить нападение, предотвратить угрозу.
— Да, да, — продолжал Гущев, — грех. Мы ведь все — на коне, и не на какой-то кляче, а на арабском скакуне самой чистой крови. — Это он изрек под аплодисменты присутствующих.
Гущев за последние два года попер к вершинам благосостояния семимильными шагами. Выйдя из тюрьмы, где отсидел неполных пять лет вместо пятнадцати, да и те на больничной койке, бывший ответработник ЦК ударил по старым связям и скоро стал крупным специалистом по цветным металлам, золоту, платине. Самые смелые предположения о его доходах блекнут по сравнению с реальностью. За глаза мы его так и называем «Рокфеллер». Он это прекрасно знает и очень этим гордится.
— Вы, конечно, правы, — через силу промямлил я, — но все-таки жаль.
— А что у вас случилось? — поинтересовался Валентин Густавович Вахромеев, бывший заведующий отделом литературы и искусства ЦК КПСС, ныне возглавляющий совместную российско-голландскую фирму, которая ворочает баснословными деньгами.
Этот вопрос мог и Гущев задать на правах коллеги, но он сделал вид, что деловые проблемы в такой нерабочей обстановке его мало интересуют. Мне же хотелось обратить внимание «братьев по оружию» на мой случай. Дело-то у нас, можно сказать, общее. Друг от друга зависим. Одной ниточкой связаны. Прогорел или попал под статью кто-либо из нас, считай — всем каюк. Только круговая порука может нас спасти и обеспечить всем безбедное существование. Так я считаю и надеюсь, это понимают все.
— Если вопрос интересен для всей компании, расскажу, — заинтриговал я присутствующих.
— Давай, раскалывайся, — разрешил как бы от имени коллектива Гущев.
Я понимал, что после обильного ужина время не особенно подходящее для серьезного разговора, но все же рискнул.
Не так просто собрать всех для сообщения, которое, вероятно, не дает оснований для беспокойства, более того, может быть воспринято как очередной фокус Александра Михайловича. Это для меня весьма нежелательно. Здесь и престиж, и вероятность сокрытия от меня финансовых тайн и операций, и опасения, что я могу отколоть номер, за который придется расплачиваться всем. Словом, крепко надо подумать, чтобы решиться на такое предприятие с моими джентльменами удачи. А так, под пьяную лавочку, сойдет и заставит их потом, на трезвую голову, призадуматься и оказать мне поддержку.
Начал с того, что появился у меня налоговый инспектор, который перевернул все вверх дном. Ничего существенного не нашел, придраться ни к чему не смог. Однако зацепился за грубость вахтера, изъял у него пистолет, передал мне, а потом спер из моего стола.
— Зачем? — Это голос с места Яхьи-хана. Профессор, доктор юридических наук. Почти десять лет был одним из советников цековских генеральных секретарей. Сейчас консультант президента крупной нефтяной корпорации.
— Вот и я спрашивал себя — зачем, когда обнаружил пропажу. Потом вспомнил, что один из ящиков с пистолетами Макарова, подлежащий отправке, притащил мой комендант. Я его обругал и велел немедленно убрать из офиса. Он это сделал, но несколько штук оставил себе и ребятам, несущим службу. Думаю, инспектор обратил внимание на выбитую на пистолете надпись. И если он каким-то образом связан со спецслужбой и сделал экспертизу, то это будет иметь далеко идущие последствия. На такую мысль меня наталкивает и неожиданная потеря пятисот тысяч баксов. Дело в том, что с военного склада оказалась не вывезенной большая партия оружия. Так приказал командир части. Я принял экстренные меры, и комиссия Министерства обороны, работающая в этом хозяйстве, была срочно отозвана в Москву. Остался там какой-то представитель федеральной службы. Потом он куда-то исчез после внезапной кончины командира.
— Это ты командира убрал? — в лоб спросил Константин Никанорович Махотин, бывший заведующий аппаратом Совета Министров СССР, а ныне заместитель председателя объединений российских коммерческих банков.
— А что было делать, если он, как флюгер, и вашим, и нашим, к тому же пошел в разнос? Пришлось дать сигнал нашему человеку, и все стало на свое место.
— Ну и правильно сделал, — одобрил Егор Витальевич Худяков.
Задавший вопрос Махотин деликатно промолчал, не пожелав высказать своего отношения. А надо бы. Зато Худяков всегда готов одобрить мои крутые меры. Этот известный в недалеком прошлом всей стране военачальник, занимавший в Генеральном штабе довольно высокий пост, а теперь подвизающийся на ниве руководства конверсией военной промышленности, гребет страшные деньги. И там, где затрагиваются финансовые проблемы, не знает снисхождения. Хорошо, что он открыто на моей стороне. Это для меня немало.
Мои гости трезвели прямо на глазах и подключались к деловой полемике.
Я, собственно, и пригласил их ради того, чтобы обсудить неожиданно возникшую проблему, увидев в ней опасность для всех нас. Итак, первая ласточка — проверка фирмы и сразу за проверкой срыв одной операции по продаже оружия. Не последуют ли за этим более серьезные инциденты и потери? И как нам реагировать на подобные симптомы?
Ставя вопросы для обкатки на таком высоком собрании, я высказал предположение, что враги наши, — а это те, кто заносит над нами «меч правосудия», — активизировали свою деятельность. К ним прежде всего относятся известные нам Андрей Петрович Филатов, его дочь и зять, проживающие в Штатах. Попытки убрать их ни к чему не привели. Деньги затрачены впустую. Они непробиваемы. Есть и другое мнение: те, кто берется выполнить работу, элементарные кустари и не имеют понятия о профессионализме.
— А кто взялся организовать акцию? — поинтересовался все тот же любознательный Махотин.
Общее молчание было ему ответом, хотя все прекрасно знали, что подобные вещи курирует Александр Васильевич Буров. Такое право дает ему большой опыт работы в органах на весьма высоких должностях. Сейчас он возглавляет «комитет по защите и охране граждан». Говорят, что тесно связан с различными преступными группировками, экстремистскими и профашистскими организациями. Не теряет контактов с нынешними спецслужбами. На мое приглашение почему-то не откликнулся, наверное, очень занят.
— Да вот он, легок на помине, — объявил я, увидев входящего в нашу зону отдыха Бурова.
Не по годам стройный, широкоплечий, без единой морщинки на лице, подвижен, как и в прежние молодые годы, активен, готов взяться за любую работу, связанную с риском и, как он сам говорит, щекотанием нервов. Но это пустая болтовня. Первый вопрос, который он задает при возникновении нового дела, — сколько это будет стоить, то есть какую сумму получит он лично. Отхватил солидный кусок и за ту операцию в Штатах. Но ни копейки не вернул, когда она с треском провалилась.
— У меня есть новость, — объявил он, подходя к столу и опрокидывая стаканчик. Закусив икоркой и снова наполнив свой бокал, он торжественно произнес: — Господа, должен вас обрадовать: известная нам мафиозная организация, коей руководит Гиви-сан, переориентировалась в своей работе. От рэкета и вымогательства она решила перейти к фронтальному шантажу.
— Ну и Бог с ней, нам-то что, завидно? — на этот раз прорезался голос до сих пор молчавшего Анатолия Тимофеевича Гавроди.
Этот бизнесмен, совсем недавно влившийся в нашу когорту, сделал головокружительную финансовую карьеру, облапошив сотни тысяч сограждан. Продавая билеты своей фирмы и покупая их с всевозрастающей котировкой, он с помощью обвальной рекламы задурил головы людям, вовлек их в свою игру. Выдоив у них колоссальные деньги, Гавроди обвинил власть в якобы чинимых ею препонах и прикрыл свое заведение. А чтобы остаться целехоньким, купил обещаниями обогатить большую группу агитаторов из числа обманутых «акционеров» и с их помощью проскочил в Думу на освободившееся место. Такой элегантной пластике можно только позавидовать. По-моему, вопрос он задал неспроста, видимо усмотрев в деятельности Гиви и его команды что-то для себя интересное.