Одна и без оружия
Шрифт:
Я не возражал. А подполковник между тем удочку закидывает:
— Здесь столько всего, что не грех поживиться. Все равно чужакам достанется, да вдобавок из этих автоматов в нас самих стрелять начнут.
Молчу, будто раздумываю над его словами. А сам мысленно поощряю: давай, жми дальше, предлагай конкретнее.
А он все ходит вокруг да около и рассуждает:
— Деньги сами к нам плывут, а мы отворачиваемся. Такой случай раз в жизни бывает. Расформируют нас, разбросают кого куда, и будем потом локти себе кусать.
Опять философия. Я все молчу, жду, когда мой собеседник расколется.
— Ну чего ты словно немой? — возмутился он.
— Пустой разговор, — отвечаю. —
— Вот это другой бифштекс, — обрадовался подполковник. — А то одни крохи нам перепадают за наше оружие и нашу основную работу. Вдвоем мы горы свернем, в смысле золотые.
— Так что будем делать, на станцию бежать или есть другие предложения?
— Конечно, другие. — Подполковник взял меня под руку и стал излагать план действий: — Понимаешь, у меня сидит один тип, представитель с Востока от очень знатной зарубежной компании. У него с собой сто тысяч долларов. Это лишь небольшая часть аванса. Они просят сбросить им по дороге в Чечню примерно полсотни тонн легкого вооружения. Полмиллиона долларов тотчас будет нам отстегнуто. Они точны, как докторские весы, и все у них без обмана.
«Все знает, паразит, видно, дорожка проторена», — это я сразу отметил в своей мысленной записной книжечке.
— Ну как, рискнем?
— А где же мы возьмем весь этот груз? — прикинулся я наивным мальчиком.
Офицер самодовольно ухмыльнулся:
— Это моя забота. Получишь лишний вагон. У тебя их три по «накладной». Будет четыре. И никто, кроме нас, об этом никогда не узнает.
— Где же я должен сбросить груз?
— Вот об этом сейчас с ним и поговорим. Так ты согласен?
Я кивнул головой, понимая, что это единственный шанс получить вещественные доказательства махинаций этого военного «бизнесмена». Собственно, какая это махинация. Один хищник у другого кусок мяса тянет. А что я в этой связке делаю? Мальчик на побегушках, шестерка. Ну заложу я этого подполковника, снимут с него штаны, а может, и голову, как тому командиру части. Встанет вместо него другой, все останется по-прежнему. Меня похвалят, бросят лишнюю кость, станут больше доверять, пока опять не загремлю за решетку. Сам поломал свою жизнь. Встречался с хорошей девчонкой, любил ее, а потом предал один раз, второй. А она вон как пошла. Профессионалом высшего класса стала. Могу гордиться, с моей подачи. А я как был, так и остался мастером-любителем.
Связался с рэкетом, потом с откровенными бандитами, и — тюряга. Хоть и освободился, но держат меня за ниточки и дергают, как марионетку. Откажусь, конечно, от этой затеи, хоть и заманчиво получить такие денежки. Все равно рано или поздно Буров и иже с ним узнают об этой «левой» операции, и тогда нам несдобровать. Пусть уж сам подполковник организует сделку, только без меня.
— Ты что, недавно из психушки? — поинтересовался и.о. командира, когда перед самым его кабинетом я вдруг остановился и сказал, что не буду этим заниматься. Приказано мне доставить три вагона до известного нам места, я это сделаю. Другого мне не надо. И пусть Тихомиров не беспокоится, о нашем разговоре и о его визитере никто не узнает.
На рассвете уже в путь. Вагоны цепляли к составу поезда и под охраной отправляли к месту назначения. Так мне говорил Буров в Москве. Это же подтвердил подполковник. На станции и без меня контролеров хватало. Специально назначенные офицеры воинской части внимательно следили за погрузкой, сверялись с документами, еще и еще раз делали соответствующие отметки в накладных, свято веря, что выполняют важную государственную задачу. При такой четкой организации мне здесь делать было нечего, и я, погуляв по поселку, отправился в гостиницу, чтобы немного поспать.
Почему-то на душе скребли кошки. И не столько от предстоящей поездки с коварным грузом и передачей его каким-то подозрительным людям — об этом я не задумывался. А вот трюк с оружием и.о. командира части из головы не выходил. Я рассуждал так. Меня не касается, как он выйдет из положения, сумеет удовлетворить просьбу «представителя» Востока или откажет ему. Скорее всего, найдет выход. Раньше-то находил. Но неужели он так глуп, чтобы оставить меня в покое, ведь я теперь потенциальный носитель бомбы замедленного действия, направленной против него. Я-то знаю, что буду нем, как рыба. Но он-то, да и любой на его месте, в этом не может быть уверен. Что из этого следует? Первое. Возможен еще один «задушевный» разговор, где я должен буду дать ему какие-то гарантии, которые он придумает, чтобы обезопасить себя. Второе. Постарается купить меня и, если пойду на это, обретет покой, хотя вариант проблематичен. Не исключено: могу и деньги взять, и его продать с потрохами. Остается третье, самое вероятное. Постарается меня убрать, устроить «несчастный случай» или мое «исчезновение», способов тут сколько угодно. Хорошо бы, конечно, чтоб предположения мои таковыми и остались. Но все же не стоит испытывать судьбу — и я решил на всякий случай себя обезопасить.
Спустился на первый этаж к администратору гостиницы. Предупредил, чтобы разбудили в три часа утра.
— Я это знаю, — удивилась девушка. — Не беспокойтесь, обязательно подниму вас вовремя.
— А что это у вас так пусто? — снаивничал я, прекрасно зная, что военная гостиница «горит» из-за отсутствия клиентов. Мне надо было еще раз в этом убедиться.
Девушка-администратор строго посмотрела на меня:
— А вам что, скучно у нас? Включите телевизор или в кинотеатр сходите.
— Мне бы хотелось с кем-нибудь в шахматишки сразиться.
— Не получится. На третьем этаже вы один. На втором — две семейные пары. Вряд ли они составят вам компанию. Вот завтра приедет большая партия офицеров на сборы. Но вы ведь уезжаете.
— Да, — выразил я сожаление, — придется включить телек. Спасибо!
— Спокойной ночи, — наконец-то улыбнулась строгая девушка.
Итак, я один на этаже. Что ж, это может быть для меня вариант. Поднялся к себе, зажег свет, на полную мощь врубил программу, где показывали музыкальный фильм, а сам между делом стал пробовать замок в двери другого номера, что напротив моего. Что-что, а эту головоломку почти с любым замком освоил в тюряге в совершенстве. Через пару минут я открыл чужой номер и устроился там, предварительно сделав на своей кровати куклу из одеяла и простыни, выключил телевизор и погасил свет.
Какой там сон! Прислушивался к каждому шороху. Но нет, все тихо. Наверное, напрасны мои тревоги. Задремал. И вдруг будто толкнул меня кто-то. Явственно услышал скрип паркета. Копошатся у моего номера. Зашли туда. Я на цыпочках вышел в коридор и притаился, предварительно выключив общее освещение. Глаза, привыкшие к темноте, хорошо различали предметы вокруг. А в моем номере сопят и ругаются. Трудятся, кажется, двое. Прекрасно. Сейчас все выясним. Выскочил один. Напоролся на кулак, как если бы двухпудовая гиря долбанула в грудь, и рухнул без звука. Второй вылетел, как метеор, в спортивных штанах и майке, неплохо накаченный, сразу встал в стойку. Резкий выпад рукой, ногой, снова блок. Молотит воздух. Захватил его руку, подтянул с поворотом к правому плечу и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, резко бросил противника через спину на пол. Прижал грудь коленкой и, когда он взмолился о пощаде, спросил: