Одна и та же книга
Шрифт:
Я это все к чему. Кто никогда не гулял ночью по городу с лучшим другом или просто добрым приятелем, тот вообще непонятно как и зачем живет на этой прекрасной земле. А всем, кто, как вот я, например, прежде жизни без таких прогулок не мыслил, а теперь пристрастился кататься по городу в машине или вовсе обленился, — самое время вспомнить, как это бывает. Апрель, апрель на излете, черт бы нас всех побрал.
А в этот день у вас будет такое настроение, какое сами пожелаете. Не стану вам мешать. Скоро вернусь, котлеты в холодильнике, компот на плите, не забудьте выключить телевизор, пожалуйста, очень вас прошу.
Зеленая трава
Но праведный гнев народов Севера ничего не меняет, мне все равно нравится думать, что ленивая поздняя весна взялась наконец за дело повсеместно, и не нужно говорить, что это не так, — вы натурально разобьете мне сердце.
В мае зеленеет не только трава, в мае зеленеют наши глаза ночью, когда никто не видит, когда все кошки серы, наши глаза зелены от иллюзий самого разного рода По весне зеленеет кровь — есть несколько дней в самом начале мая, когда наша кровь зелена, а тела одержимы иллюзией собственного бессмертия. Такие вещи почти все смутно чувствуют, но мало кто осознает, а лучше бы понимать, что именно с нами происходит, и стоять на этом ледяном ветру, под горячим уже солнцем насмерть, хранить стойкость любой ценой, потому что отступать некуда, позади никакая не Москва, а вечность; впрочем, впереди тоже она, и по сторонам, и сверху, и снизу ничего, кроме вечности, нет у нас по весне.
Май — великое испытание, очередной экзамен на аттестат внутренней зрелости, который почти никто не может выдержать с удовлетворительным результатом, но нет ничего слаще надежды на грядущую переэкзаменовку в новом году.
Господи, как же это все мучительно — и хорошо, что так.
В юности мне страшно хотелось убедиться, что хоть где-нибудь на этой земле есть еще такие, как я, только еще лучше. Это как если бы довелось родиться жирафом и жить с рождения, скажем, среди антилоп. Антилопы — они не «плохие», ясен пень. Просто принципиально другие. Совсем иначе устроены. И молодому жирафу среди них, мягко говоря, стремно — это во-первых. И одиноко — это во-вторых. И черт побери, непонятно даже, как продолжить свой род в столь невыносимых природных условиях. И так далее.
И вдруг в один прекрасный день жираф наш видит, что на дальнем холме, у самого горизонта пасутся другие жирафы — такие как он, и даже лучше. У них и шеи длиннее — ага, значит, и у меня такая вырастет! — и движения более грациозные — ура, и я так, выходит, когда-нибудь научусь! Это серьезная моральная поддержка, всем бы такую вовремя получать, но на самом деле мало кому так везет.
Я это все к чему. Человек, конечно, может обойтись без кого и чего угодно, кроме воздуха, воды, тепла и пищи (должен мочь). Но юный жираф — совсем другое дело. Надо бы не забывать нам, прекрасным и удивительным взрослым жирафам, что чьи-то глаза всегда следят за нами из зарослей. Это, разумеется, не налагает на нас обязанности опекать и заботиться; даже демонстрировать себя во всей красе вовсе не требуется. Единственное, что нужно, — не оказаться неумело раскрашенными фанерными макетами. Вот это действительно важно. Важнее всего на свете, может быть.
Рецепт идеальной прогулки — пройтись наяву по тем местам, где не раз доводилось бывать во сне. Равнодушно удивиться переменам: смотри-ка, большой каштан, оказывается, растет возле дома с красной крышей, а вовсе не в центре двора. А на первом этаже этой пятиэтажки теперь, оказывается, парикмахерская, а не кафе. Пожать плечами, улыбнуться рассеянно, пнуть ногой камешек, проследить, как он превращается в лиловую лягушку, залезть в чужой палисадник через дырку в заборе, понюхать цветущую ветку утуутмы, улететь, проснуться.
Меж
Я довольно редко суюсь к посторонним людям с назойливыми советами, но это как раз тот случай, когда надо поверить мне на слово и песенки послушать. Концерт, если что, так и называется: «Ничего страшного».
Вечером остаться дома в полном одиночестве, выключить верхний свет, включить настольную лампу. Сделать несколько бутербродов, засунуть их в духовку, или какие там у вас приспособления для превращения холодного в горячее существуют. Заварить черный листовой чай в большом пузатом чайнике, нарезать лимон. Отключить телефоны — это важно. Телевизор, если таковой имеется, — лицом к стене (руки за голову, о да). Забраться с ногами в кресло, бутерброды и чай — на поднос, поднос — на колени, обложиться, к примеру, детективами Агаты Кристи или рассказами Герберта Уэллса, словом, чем-нибудь давным-давно зачитанным до дыр, но с тех пор основательно подзабытым.
Для кого-то все вышесказанное — верный способ испортить себе вечер пятницы. А для кого-то — один из бесчисленных рецептов счастья, самый простой, но далеко не наихудший.
В этот день без краткого списка счастливых предзнаменований не обойтись. И вот он, список.
Встретить детей, играющих в классики, — к счастью.
Встретить взрослого человека на роликах — к счастью. (Самому быть этим самым взрослым человеком на роликах — совершенно особая разновидность счастья, тут и предсказаний не требуется.)
Наступить в лужу — к счастью, что бы там ни говорили вам по этому поводу ваши бабушки много лет назад.
Телефонный звонок — к счастью (всякий звонок — но только сегодня).
Встретить бабочку капустницу — к счастью.
Увидеть цветущий одуванчик — к счастью. (Сколько одуванчиков, столько и счастья, то есть чем больше — тем лучше.)
Услышать воронье карканье — к счастью. Эдгар По нам не указ.
Хулы в любом случае не будет, как ни крути. А нам того и надо.
Не знаю, как вам, а мне вдруг стало наконец понятно, о чем я тут пишу. И почему так. И даже зачем все это делаю, хоть и не люблю я такую постановку вопроса: «Зачем?» Могу объяснить, если хотите. А не хотите — все равно объясню, потому что вот такая вожжа мне под хвост нынче попала, терпите.
Так вот. Когда умерла моя мама (очень, очень давно), осталось много ее вещей: одежда, обувь, посуда, сумки, расчески, бигуди, тряпочки, резинки, пакеты, которые она собирала для хозяйственных нужд, и все в таком роде. И еще осталось великое множество незавершенных дел, начиная от пенсии, до которой ей оставалось работать еще несколько лет, и заканчивая недоеденным мороженым «пломбир» в холодильнике. Больше всего меня поразило, что все это не помогло. Стало ясно, что все ее взрослые связи с миром: любящие родственники, красивые и полезные вещи, вкусы, пристрастия, принципы и убеждения — не помогают от смерти. Муж, выходит, не помогает от смерти, трое детей и трое внуков — тоже. Новая, всего дважды надетая шуба из стриженой ламы определенно не помогает от смерти. Длинная мягкая ночная рубашка с оранжевыми цветами и коричневыми листьями — не помогает. Идеальная чистота в доме, умение готовить и шить, работа, зарплата и будущая пенсия, сулившая, судя по разговорам моих родителей, райское блаженство на земле, — все это, как еще миллион всяких штук, не помогает от смерти, такие дела.