Одна лишь ты
Шрифт:
После бурных и пылких объятий оба ненадолго заснули, и Дженнифер даже во сне грезила о Патрике. Он оказался очень опытным, чутким и нежным любовником, всячески старался доставить ей удовольствие. От прикосновения его ласковых рук в Дженнифер мгновенно вспыхивал огонь, а когда их тела соединялись, она забывала обо всем на свете. Никогда в жизни она не была так счастлива и любима. Даже в те лучшие годы, когда она наивно думала, что Тони — мужчина ее мечты.
Патрик проснулся, открыл глаза и счастливо улыбнулся.
— Дженни… — пробормотал он, целуя ее в губы. — Дженни… Я хочу тебя. Дорогая моя, я полон тобой, обожаю
— Я тоже очень тебя люблю, Патрик, — тихо отозвалась она.
— Ты чем-то огорчена?
— Нет, счастлива, что нахожусь рядом с тобой, но меня удручает мысль о Тони и Мередит. Мы поступаем по отношению к ним плохо, а они не заслужили этого. Я чувствую себя виноватой перед ними.
— Дженни, зачем нам себя обвинять! Мы поступаем так, как велит нам сердце. Мы любим друг друга — искренне, сильно, по-настоящему. Мы с тобой так близки — и духовно, и физически! Мы созданы друг для друга. — Помолчав, Патрик сказал: — Знаешь, в чем я виню себя до сих пор? В том, что не захотел или не сумел разобраться в своих чувствах к тебе тогда, восемь лет назад. Если бы я тогда понял, что ты — именно та женщина, которая мне нужна, наша жизнь сложилась бы по-другому.
— Лучше поздно, чем никогда! — шутливо отозвалась Дженнифер.
Через час они покинули апартаменты «Ритц-Карлтона», мечтая поскорее снять маленький уютный номер в каком-нибудь отеле Кембриджа и провести вдвоем воскресный день.
Упрекая себя за то, что поступает непорядочно по отношению к Тони, Дженнифер не могла заставить себя расстаться с Патриком. Даже мысль о том, чтобы провести этот день без него, приводила ее в отчаяние.
Снятый ими номер в отеле был небольшим, но удобным и уютным: стены, обшитые панелями из орехового дерева, живописный вид на реку из окна. Патрик, загадочно улыбнувшись, сообщил, что на некоторое время отлучится. Дженнифер, оставшись одна, подошла к окну и залюбовалась серебристой, мерцающей водой. Вдруг она увидела, что в лодке стоит мужчина и машет ей. Дженнифер не поверила своим глазам. Да это же Патрик! Он улыбался ей и посылал воздушные поцелуи. Затем сделал знак рукой, чтобы Дженнифер вышла из отеля и спустилась к реке.
Быстро надев шорты и рубашку с короткими рукавами, она схватила соломенную шляпу с широкими полями и побежала к Патрику.
— Тебе понравилась наша комната? — спросил он, когда Дженнифер приблизилась к нему.
— Прекрасная! Такая уютная, почти домашняя. Она напомнила мне номер в одном отеле Манхэттена, где я жила, прежде чем отправиться в Нью-Хейвен.
Патрик подал Дженнифер руку и помог спуститься в лодку. Они начали работать веслами. Сначала у них ничего не получалось, и лодка кружила на одном месте, на середине реки, соединяющей Бостон с Кембриджем. Дженнифер, глядя на водную гладь, думала, что в этом кружении лодки есть нечто символическое. Сейчас она и Патрик находятся как бы посередине: между прошлым и будущим. Куда же направится лодка их жизни? Приплывет назад, в тихую семейную гавань, или, подхваченная течением, неумолимо понесется вперед, к другому, незнакомому берегу. И что их там ожидает, неизвестно. Хочется верить, что они причалят к берегу любви…
Заметив, как сияет Патрик, она улыбнулась.
— Ты когда-нибудь каталась на лодке? — спросил он.
— Много раз. Но один случай мне запомнился на всю жизнь. Тогда я впервые в жизни поехала с родителями кататься на лодке. Кажется, мне было пять лет, а случилось это Четвертого июля. Мы проплывали под мостом «Золотые ворота», я засмотрелась наверх, забыла об осторожности, неловко повернулась и… упала в воду. Я не умела плавать, мама тоже, и она страшно испугалась, что я утону. Она стала кричать и плакать, а отец молча нырнул, подхватил меня и посадил в лодку. Помню, прежде чем папа вытащил меня, я отчаянно била руками по воде, но почему-то совсем не испугалась.
— В детстве ты, наверное, была очаровательным ребенком, — с любовью глядя на Дженнифер, промолвил Патрик. — Жаль, что тогда мы не были знакомы.
— А как ты праздновал День независимости в детстве?
— Не помню… — Патрик пожал плечами. — Скорее всего запускал хлопушки или поджигал бенгальские огни. Родители всегда ругали меня за то, что я любил играть с огнем.
— И похоже, с тех пор тебя и тянет к опасности, — лукаво заметила Дженнифер. — Ты все так же любишь играть с огнем!
— На что вы намекаете, леди?
Дженнифер рассмеялась. Как ей легко с ним, как она любит его! Отказаться от Патрика — нет, об этом даже страшно подумать! Неожиданно весло выскользнуло у нее из руки и упало в воду. Ахнув, Дженнифер перегнулась через борт, чтобы подхватить его, но лодка сильно накренилась, и они с Патриком оказались в воде. Смеясь, они плавали возле перевернутой лодки. Наконец Патрику удалось вернуть лодку в прежнее положение, и они снова забрались в нее.
— Ой, а моя шляпа! — Дженнифер вытащила из воды свою соломенную шляпу. — Еще немного, и она уплыла бы от нас!
Насквозь промокшие, они сидели в лодке и смеялись над своим приключением. Потом Патрик обнял Дженнифер.
— А ты тоже не изменилась с детства. Тебе нравится падать в воду. Что ж, пора возвращаться.
— Пора! — весело отозвалась Дженнифер. — Надо переодеться, а то мы промокли до нитки.
— Переодеться и лечь в теплую сухую постель, — подхватил Патрик.
В отеле они сбросили мокрую одежду и кинулись в объятия друг к другу. После нескольких страстных поцелуев Патрик увлек Дженнифер в постель, и они с упоением занялись любовью.
— Никогда в жизни я не испытывал ничего подобного, — прошептал потом Патрик. — Дженни, любимая моя, как же мне с тобой хорошо! Тогда, восемь лет назад, ты подарила мне восхитительную ночь, о которой я помнил всегда, но теперь… я даже не подозревал, что получу такое наслаждение.
«…О которой я помнил всегда!» — мысленно повторила Дженнифер.
Значит, Патрик никогда не забывал ее. Дженнифер хотелось признаться ему, что она не только помнила о нем все эти годы, но и сильно, страстно любила его и мечтала быть рядом с ним. Но она промолчала, а потом, высвободившись из объятий Патрика, встала и подошла к окну.
— Знаешь, я очень люблю воду, — тихо промолвила Дженнифер. — Мне всегда нравилось смотреть из окна, как тихо плещется и журчит вода, а с наступлением темноты в ней отражаются огни домов. Под окнами дома моего дедушки тоже текла река, и я часто смотрела на нее. Ее движение притягивало, завораживало меня.
Рассказывая об этом Патрику, Дженнифер вдруг подумала, что Тони никогда не советовался с ней, когда подыскивал новое жилье. То есть делал вид, что советуется, показывая план нового дома, но лишь тогда, когда вопрос о покупке и переезде был им уже решен.