Одна ночь и вся жизнь
Шрифт:
– Привет! – он протянул мне букет роз и поцеловал. – Прекрасно выглядишь! Кажется, я не ошибся.
– В смысле? – я спрятала под цветы дрожащие руки.
– Ну ты так многозначительно утром спросила, что у меня вечером. И я подумал: похоже, намечается что-то… особенное. Извини, Ириш, задержался и не мог предупредить. Телефон, собака, поймал какое-то обновление и завис намертво. До сих пор ни мычит ни телится.
Я усмехнулась нервно и понесла розы на кухню, чувствуя спиной и затылком его взгляд.
Вот так, напридумываешь себе всякого, а оказывается всякая ерунда!
– Ух ты!
– он вошел следом за мной. – А тебе можно вино?
– Немного. Автандил разрешил.
– Это его идея?
– Нет, моя.
Соврала, конечно, но так лучше.
Мы сидели за столом, ели рыбу, пили вино. Дарьялов рассказывал, чем занимался днем, я – как ходила с Иришкой в магазин и о том, как она пыталась обнять чью-то собаку. Но все это было на поверхности. А глубже – как в тот самый первый вечер в ресторане. Тонко, остро, чувственно. Чуть задерживая взгляды на линии огня. Как будто ничего еще не было. Как будто все случится впервые. Немного страшно – самую капельку.
Я встала, собрала тарелки, поставила в раковину. Дарьялов подошел сзади, обнял, сцепив руки у меня под грудью – так обычно, привычно. И я – так же привычно – запрокинула голову ему на плечо, приоткрыв губы навстречу поцелую.
– Ирка… - задыхаясь, шептал он. – Как я по тебе скучал!
– А я думала, ты не хочешь.
– Дурочка, я тебя всегда хочу. Но мне надо, чтобы ты тоже хотела, а не «ладно, давай, потерплю». Подожди, я быстренько в душ, набегался сегодня, как савраска.
Раньше я пошла бы с ним. Но сейчас еще была к этому не готова. Не стоит прыгать сразу через три ступеньки. Закинула тарелки в посудомойку, в спальне сняла покрывало с кровати, подошла к балконной двери, вспоминая, как все было в первый раз. Вот так же стояла и смотрела на темный двор.
Смолк шум воды, открылась и закрылась дверь ванной, щелкнул выключатель. Дарьялов вошел в спальню с полотенцем на бедрах. Ох, как же мне это нравилось! Подойти, обнять, вдыхая запах его тела сквозь свежесть воды и геля для душа. Провести ладонями по прохладной коже, чтобы полотенце – ну, конечно, случайно! – развязалось и упало. Смотреть на него в предвкушении…
Мне вообще нравилосьсмотреть. Нам обоим - поэтому любовью всегда занимались при свете. Но сейчас именно это и пугало. Даже если ему было наплевать на мои складки и растяжки. Потому что не наплевать было мне. Я не собиралась принимать и любить себя вот такую, потому что хотела вернуть прежнюю.
– Выключи, пожалуйста, свет, - попросила тихо.
Дарьялов посмотрел на меня, чуть прищурившись, потом кивнул и выключил бра над кроватью.
– Давай договоримся, - его руки пробрались под подол платья, скользнули вверх по бедрам, - ты сама включишь, когда захочешь.
– Хорошо. Но только не сегодня. И даже не очень скоро.
– Когда захочешь, - повторил он, поглаживая узкую полоску кожи над резинками чулок, поднимаясь выше, под кружево, мягко и вкрадчиво проникая пальцами внутрь.
Я уже забыла, как это бывает. Как горячо и мучительно сладко, до невыносимости. Какое это наслаждение – отдавать себя ему и забирать его взамен. Чувствовать его в себе – глубоко, полно. Для того природа и создала эту пустоту, чтобы она была вот так заполнена.
Тихо поскуливая, я стащила через голову платье. Дарьялов снял с меня все остальное – кроме чулок.
– Пусть будут, - его язык нарисовал полукруг над резинкой. – Очень секси.
Тусклого света фонарей, пробиравшегося по краям штор, хватало лишь на то, чтобы видеть смутные очертания наших тел, слившихся воедино. Но его глаза ловили этот отблеск и сияли так, что я снова тонула в них, как в самый первый вечер.
– Спасибо тебе, - сказала я уже потом, положив в блаженной истоме голову ему на грудь. – Спасибо, что помог мне из этого выбраться. Без тебя я бы не справилась.
– Ну, по правде, ты еще не справилась, - его пальцы лениво рисовали смайлики у меня на животе. – Только начала справляться. Но все получится. Я знаю. Ты такая. Если уж взялась за что-то – обязательно вывезешь. Тут мы с тобой похожи. Понимаешь, Ирка… мне все равно, какая ты. Нет, мне, конечно, очень нравилась твоя фигура. Мужики – они глазами любят, да. И руками. Но я давно уже не пацан, который дрочит на телку из порно. Для меня ты всегда будешь такой, какой я тебя увидел в первый раз. Время, сука, идет быстро, по-скотски быстро. Даже если ты сейчас похудеешь и все подтянешь, навсегда такой не останешься. Мы оба постареем, и очень скоро. Я раньше, ты позже. Может быть, даже очень-очень некрасивыми станем. Но я все равно буду помнить ту Ирину, которая вошла в мой кабинет с глазами по восемь копеек. Вошла и подбила под солнышко, аж дыхание перехватило.
– Дарьялов… - я шмыгнула носом. – Наверно, я в прошлой жизни что-то очень хорошее сделала. Ну не знаю, старушку из пожара вытащила или еще что. Раз в этой мне такого идеального мужчину отгрузили.
– Да никакой я не идеальный, Ира, - усмехнулся он. – Очень многие уверены, что я такая скотина, для которой даже пули жалко.
– Это для других. А для меня идеальный. Хотя с тобой и трудно, конечно. Но со мной тоже, еще как.
– Да, трудно. И мне с тобой, и тебе со мной. Но люди обычно не ценят то, что достается легко. Мне нужна ты, Ирка. Даже если станешь размером с кита. Но ты не станешь, я знаю. На что угодно могу поспорить.
Ровно через год мы ужинали вдвоем в «Фаворите». На мне был тот же самый костюм, что и в первый раз.
12.
В августе Иришке исполнилось три года, а через неделю у Дарьялова был юбилей – пятьдесят пять. Меня заранее мутило, не хуже, чем в начале беременности. Мутило от предстоящего пафоса: ресторан, гости и всякое такое. За пять лет все уже привыкли к тому, что у него есть э-э-э… гражданская жена и ребенок. Многие меня видели, и я видела многих, но сейчас намечалось что-то вселенского масштаба. И все бы ничего, меня даже партийная номенклатура не пугала, но должны были приехать оба сына Дарьялова, которых я еще не знала. Сам он был невыездным, а они не приезжали сначала из-за ковида, потом из-за транспортных сложностей. А может, просто не хотели, я не вникала.
– А как они вообще относятся? – спросила я, когда только родилась Иришка. – Ко всему этому? Что у тебя женщина на пятнадцать лет моложе, теперь вот еще ребенок?
– Ну как? – пожал плечами Дарьялов. – Если я скажу, что они в восторге, то совру. Но они оба достаточно хомо сапиенсы, чтобы не обсуждать и, тем более, не осуждать мою личную жизнь вслух. Ибо это чревато.
Перед их приездом я вспомнила эти его слова, и не сказать чтобы они воодушевляли.
Ничего, и это переживем. Приедут, побудут пару дней и уедут обратно. Взрослые дети, живущие за границей, - это все-таки не свекровь где-нибудь по соседству. Свекрови у меня, к счастью, в этот раз, в отличие от двух предыдущих, не было. Наверно, говорить по такому поводу «к счастью» было неэтично, но если исходить из рассказов Дарьялова, получалось именно так.