Одна ночь меняет все
Шрифт:
– Ничего, - бросил я, думая, что, в крайнем случае, могу увезти её в какой-нибудь укромный уголок.
Райли коротко улыбнулась, и я, на миг утонув в глубине её глаз, очередной раз задал себе вопрос: что было правдой в том бреде, который я узнал? Из-за этой её улыбки и мягкости я был готов поверить, что ничего.
Однако на стоянке после занятий моя уверенность и моё спокойствие пошатнулись. Я только обдумывал вариант предложить Райли подвезти её до дома, когда увидел, как выскочка имеет наглость забрать её из школы и увезти в неизвестном направлении на багажнике своего мотоцикла. То, как она прижималась к нему,
И как будто бы этого было мало, ко мне подошла Пэм, поигрывая бровью и натягивая перчатки.
– Парни из школы Виндворд такие горячие. Говорят, она спит со всеми его друзьями. Они называют это «музыкальная группа», - Пэм хихикнула, прикрыв рот ладонью, и приторно пропела: – У них, конечно, группа, только, сдаётся мне, совсем не музыкальная. – Придя в восторг от собственной шутки, она рассмеялась.
Я одарил её таким взглядом, после которого, надеюсь, у неё надолго бы отпало желание приближаться ко мне с какими-либо комментариями.
– Ты меня сегодня преследуешь? На такие дела можно подать в суд.
Закинув вещи домой, я перекусил, хотя есть совсем не хотелось, позвонил брату, поинтересовавшись, как дела у Розалин, ту уже скоро должны были выписать из-под наблюдения врачей, ей предстояло мучительное возвращение в общество. После сегодняшних слов Лоры я даже представить себе не мог, что её ждёт в школе. Стоило надеяться, что у большинства хватит такта не расспрашивать её о причинах отсутствия.
Выдержав достаточную паузу – мне она была тоже нужна – я отправился к дому Пейджей, полный решимости расставить все точки над «ай». Самое ужасное, что меня до сих пор тянуло к Райли, конечно, я готов был простить её, только не понимал за что. Какова степень её вины? А, может быть, и моей? Возможно, именно из-за меня она пустилась во все тяжкие, в конце концов, это я положил начало её «взрослой жизни». Только пока не понимал, каким боком мне вписать себя в эту историю. Всё, блин, запуталось.
Однако мою доброжелательность как ветром сдуло, когда Грэм Пейдж сходу объявил мне, что Райли нет дома.
– Она уехала в Адельму, они вроде как выступают с Гленом и группой, - сообщил он, не совсем уверенный, что конкретно я делаю у них на пороге.
– Понятно, - пробормотал я, отступая.
Высокий голос Пэм долбился внутри моей черепной коробки: «Они называют это «музыкальная группа».
Потихоньку я начал закипать. Она сказала, что мы поговорим, а сама уехала с этим. Как его?.. И теперь чёрт знает, чем занималась. Райли писала, это я знал, но, оказывается, её увлечение искусством не ограничивалось одной лишь живописью – вот это новость. Или всё именно так, как вещала Пэм? Я зажмурился и стиснул зубы, разрываемый на части подкатывающим неверием и бешенством.
Узнать, где находился дом, в котором шла вечеринка, труда не составило, таким образом, вскоре я мчался тридцать миль по шоссе, соединяющему Порт Таунсенд с Адельмой.
Дом, к которому я подъехал, был полон народа. Дорогу к нему заполонили машины гостей; так и не найдя места, куда вклиниться, я бросил мазду почти у поворота с шоссе и бегом, полный решимости, направился вперёд. Я не был частым гостем в Адельме, друзей в этом городке у меня не было, отец иногда ездил туда, и пару раз, когда я был помладше, он брал меня с собой. Это был другой мир, хоть и граничащий с Порт Таунсендом. Мы редко пересекались. Хотя некоторые девчонки в школе любили тусить с парнями из Адельмы.
На лужайку перед домом высыпала толпа, кто-то разливал напитки, кто-то валялся на надувных матрацах, хотя погода совсем не располагала к неподвижному пребыванию на улице – с реки, прорезающей прилегающий к дому лес, набегал туман. Кое-кто бегал от одной кучки народа до другой. Общались, обменивались сплетнями. В освещённых окнах дома мелькали силуэты. Кажется, вечеринка была в самом разгаре.
Окинув взглядом веселящихся на улице и не найдя среди них Райли, я решительным шагом направился прямо ко входу в дом. Мой гнев уже поутих, но это не значило, что он не разгорится с новой силой, когда я увижу её.
О, и я увидел. Во всей красе. Её голос достиг моих ушей, как только я перешагнул порог. Райли пела, и какой-то частью своего сознания я признал, что получалось у неё великолепно.
– Нужно просто обнять тебя на прощание,
Но я не могу…
Нежно, с чувством, с затаённой грустью и скорбью в мягком голосе. Мне слышалась тоска, природы которой я не понимал, но уже проникся к ней сочувствием. Мне хотелось обнять её, а ещё почему-то казалось, что она пела про меня.
– И вот мы снова здесь. Одни.
Это так знакомо, знаешь.
Будто дежавю той ночи, когда мы целовались на крыше.
Под чистым небом среди городских огней…
Я шагнул обратно в коридор из гостиной. Закрыв глаза, прислонился к стене, позволяя ласковым ноткам в голосе Райли подхватить меня и перенести на краткий миг в Майами.
«Эйван, ты нарушаешь личное пространство… Твои волосы, словно тёмное пламя… Я же предупреждала, что не во всём идеальна…»
Это было так давно, но, кажется, было вчера.
Мысли о моей уязвлённой гордости как-то сами по себе исчезли, я просто видел перед собой ту девчонку, которая очаровала меня в «Шоколаде» и продолжала делать это до сих пор в одной, присущей лишь ей манере. Я хранил в памяти её образ, проникся красотой её картин, теперь же шёлк её голоса пополнил спектр моего восприятия Райли.
– Думаю, некоторые вещи никогда не изменятся,
Ведь я по-прежнему таю,
Когда ты прикасаешься ко мне
И произносишь моё имя…
Мне хотелось, чтобы она пела про меня. Что-то заставляло меня страстно желать именно этого.
Оттолкнувшись от стены, я пересилил себя и снова заглянул в комнату. В большой гостиной на первом этаже собралась толпа, я видел знакомые лица из школы, но было ощущение, что сюда съехалось немало неизвестного народа. Возможно, часть была из Адельмы, часть, вероятно, даже из Порт-Анджелеса. Многие были одеты в одном стиле, словно попадали из одного гнезда, конечно, не сложно было предположить, что большинство гостей являлись начинающими музыкантами.