Одна против зомбей
Шрифт:
"Нет-нет-нет-нет!
– мое сердце ухнуло вниз и провалилось куда-то в район мочевого пузыря.
– Только не зомби!"
Чувствуя приближение приступа панического страха, я изо всех сил попробовала обхихикать его. Однако чего-то мне совсем не хихикалось.
Поглаживая пострадавшую от вахтера-садиста конечность и призывая на его голову все венерические заболевания, о которых когда-то узнала из прочитанной от корки до корки Большой медицинской энциклопедии, я шла в указанном этим паразитом направлении по длинному холлу.
Присущих
Зато имелось нечто совершенно неожиданное: стены холла украшали изображения разных версий Того Света - христианских, индуистских, буддистских и пр., снабженные комментариями специалистов, разъясняющими содержание сих изображений.
Я с удивлением увидела, что картины начали оживать прямо на моих глазах, и подумала: "Наверное, это рисовалось какими-то хитрыми технологиями. Скорее всего - какая-то невероятная мультипликация. Наверное, пресловутая 4D-графика"
Я замедлила шаг у картин, иллюстрирующих взгляд на мир иной древних греков. Прищурившись, прочла подпись мелким шрифтом под первой из картин: "Гадес - бог Аида, подземного царства мертвых, старший сын Кроноса и Реи, брат Зевса, Посейдона, Геры, Гестии и Деметры, супруг Персефоны".
Гадес произвел на меня отвратное впечатление. Он походил на бомжа, вылезшего из канализации, чтобы стрельнуть пару сигарет у прохожих: замызганная хламида, видавший виды треух из пыжика и видавший виды костыль.
Начальник Аида стоял на берегу река скорби Стикс перед вратами в Царство мертвых, поблескивающими медной в лунном свете оковкой и гостеприимно распахнутыми настежь.
Возле ног Гадеса плескались волны вытекающей из мрачного ущелья реки Стикс. Они несли на себе бытовые отходы, пустые бочки, сучья деревьев и отчаянно барахтающихся в воде голых орущих пиплов. Среди них плыла лодки с сутулым стариком Хароном - еще большего чмошника, чем Гадес, поскольку на лодочнике вообще не было ничего, кроме замусоленной набедренной повязки.
Харон вытаскивал пиплов из Стикса, давал каждому из них по мощной оплеухе, чтобы перестали истерить, и складывал штабелями в свою огромную лодку, дабы позже развезти партию новоприбывших по указанным начальством адресам.
Путь лодки Харона пролегал по Стигийскому озеру. На одном его берегу, где находились кущи Элизиума, у опушки залитого солнцем леса стоял билборд с надписью "Нету местов!", под которой чья-то требующая справедливости рука нацарапала: "Враки!"
А на другом берегу - у входа в гигантскую зловещую пещеру Тартар, откуда выходили клубы ядовито-зеленого тумана и доносились вопли людей - висел кумачовый транспарант "Настоящие приключения для настоящих героев!"
2
Я двинулась по коридору кошмаров и ужаса дальше - к картинам, иллюстрирующим ужастик флорентинца Данте Алигьери, почему-то названный им "Божественной
Я увидела Ахерон - ужасного вида реку, бегущую между кругами Ада, стекая водопадами вниз, ибо Ад Данте - это гигантский конусообразный карьер, уходящий в бездну. Представьте себе знаменитую якутскую кимберлитовую трубку "Мир", только в миллионы разов больше, и тогда будете иметь представление о таком вот Аде.
В его предбаннике мыкались Ничтожества. Как гласила подпись внизу картины, это были "жалкие людишки, потворствующие усилению Зла своим непротивлением ему". Сюда попадали, судя по наличию руках грешников избирательных бюллетеней, сюда попадали, то ли избиратели, голосовавшие за продажных и лживых политиков, то ли те, кто вообще ни за кого не голосовал, то ли и те, и другие. А может, и еще какие-нибудь третьи.
Этим бедолагам, Ничтожествам, не дали даже шанса искупить грех серьезными страданиями. Единственное их мучение - вечное ожидание и переживание за свою дальнейшую судьбу.
В Круге первом Ада в вечной тоске томилась всякие оккультисты, члены мистических орденов и прочие спириты.
В Круге втором ураган колотил по скалам Сладострастников - производители детской порнографии и педофилов. Среди вращаемых вихрями жертв запретной любви я узнала нескольких довольно известных личностей. Причем, вроде бы они еще не все поумирали.
В Круге третьем гнили под дождем и градом Обжоры. Здесь мучилось пропагандисты жратвы, в частности - немало знакомых мне по телевизионным кулинарным шоу чревоугодников. И снова вопрос: они, я точно, знаю, не умерли, так за каким хреном их сюда засунули? У них же еще есть шанс исправиться!
По ходу, художник, намалевавший эту серию, уверен, что кое-кому из ныне живущих перцев путевка в Ад уже выписана авансом.
В Круге четвертом - месте пыток Скупцов и Расточителей - олигархи и их жены и дети перетаскивали, будучи по колено в сгнивших трюфелях и черной икре, с места на место тяжеленные сейфы и несгораемые шкафы, набитые векселями, акциями и баксами.
В Круге пятом тонули в Ахерузийском болоте Гневливые и Ленивые - начальники, почем зря прессующие сотрудников, и чиновники, плюющие на народ.
Тут я увидела... барахтающегося в зеленовато-черной жиже Пал-Никодимыча! И поделом ему. Правда, он пока жив. Да и откуда про него мог знать здешний-то художник? Нет, сестрицы, что хотите мне говорите, а с этим "ИNФЕRNО" что-то нечисто. Спинным мозгом чую леденящую кровь тайну, сокрытую в кабинетах сей шараги.
В Круге шестом, похожем комплекс очередного "инновационного центра", лежали в раскаленных до красноты могилах Лжеучители. В нем я разглядела знакомых по телевыступлениям "новаторов", потрошащих госбюджет под болтовню о сверхтехнологиях, изобретателей чудо-фильтров, продавцов средств для похудения и политэкологов.