Одна против зомбей
Шрифт:
Мельком взглянув на него, секретутка начала перечитывать список, пытаясь найти там мою фамилию.
– И не важно, если меня еще не успели внести ни в какие списки, - заявила я.
– Главное, чтобы Вы меня к своему начальнику пустили. Он, поди, уж заждался меня. Думает, небось: "Чо, блин, за дела?! Хочу застраховаться, а ни одного страхового агента под рукой нет, хоть ты тресни от безнадеги и тупиковости ситуации". А агент-то - вот он! Молодой и красивый. Умный и обаятельных. Образованный и высокопрофессиональный. Сидит себе тихонько в приемной и время на всякие объяснения ненужные
Наконец секретутка оторвала взгляд от списка и повернулась ко мне, сообщив:
– Вашей ф-фамилии тут нет.
2
– Правильно!
– не растерялась я и улыбнулась, словно выиграла кучу денег в лотерею.
– Ее там нет и быть не должно! А, знаете, что это значит?
– Что?
– Это значит: Вы обязаны спросить своего босса, готов ли он, несмотря на столь длительное ожидание моего появления, расстаться со мной, так и не встретившись и не узнав от меня суперважных новостей, которые вне всякого сомнения произведут кардинальные изменения в нынешней стратегии развития "ИNФЕRNО". И как знать, может, через двадцать лет, сидя на своей мультимиллионерской вилле на Канарах, Вы будете с волнением вспоминать тот день, когда увидели мое улыбающееся лицо - лицо мыслительницы и поэтессы, принесшего в "ИNФЕRNО" эру процветания и денежного благополучия. А этот агент - мыслительница и поэтесса - будет в это время сидеть в своей скромной квартирке в Выхино и думать: "Я этим калоедам принесла триллионы баксов прибыли, а они, суки, даже открытку мне ко дню рождения не прислали!"
– К-какие у с-страхового агента м-могут быть "с-суперважные н-новости" для п-президента н-нашей к-корпорации?
– поинтересовалась секретутка.
– Те, естественно, которые содержат в себе наиприятнейший сюрприз.
– Н-например?
– Например, встреча со мной - это всегда наиприятнейший сюрприз. И наша с Вами дружеская и высокодуховная беседа - тому ярчайший образчик. С нас с Вами вполне можно писать картину "Мозговой штурм главных проблем мира и войны". Уверена, знатоки выложат за это полотно кучу миллионов. Особенно, если на заднем плане будет тот гроб, что висит над вашенской проходной, а мы с Вами будем одеты в бронированные готические бикини, а в руках у нас будут сверкать двуручные мечи.
– О чем р-речь?
– запуталась секретутка.
– Вы ведь меня сегодня не планировали встретить, так?
– Так.
– А встретили. И вижу, Вас это чрезвычайно взбодрило. А ведь я еще не использовала и тысячной части имеющейся у меня информации. Господин Хорькофф просто умрет от счастья, пообщавшись со мной.
– П-пришлите з-заявку по электронной п-почте на наш к-корпоративный адрес или отправьте ф-факс.
– Драгоценная моя, Вы не находите, что между нами затеялся какой-то совершенно трансцендентальный разговор с элементами абстрактного сюрреализма?
– Чего-чего?
– Я Вам - про "в огороде бузина", а вы мне - "в Киеве хунта". Как говорится, не Петров, а Зильберштейн, не в преферанс, а в подкидного, и не выиграл, а проиграл.
– К Андрею Яковлевичу н-нельзя.
– Понимаю. Занят человек. Въехала, чай не даун. И поэтому я к господину Хорькоффу только,
– Н-нельзя! Ни на м-минуту, ни на с-секунду!
"Пора применить смекалку", - решила я, подошла к окну и воскликнула:
– Ой-ой-ой, смотрите! Кто-то из вашенских с верхних этажей выкинулся!
Секретутка рванулась к окну и стала искать взглядом труп на тротуаре. Я же бросилась к двери с табличкой "Президент корпорации "ИNФЕRNО" Андрей Яковлевич Хорькофф".
И каково же было мое изумление, когда у себя на пути я обнаружила... обманутую мной секретутку, негодующую на мое профессиональное вероломство.
"Вот это скорость!" - оценила я физическую подготовку Снежаны.
Та схватила меня за руку и повторила:
– Н-нельзя!
– А почему? Его, что ль, в кабинете нет?
– я попыталась освободиться от захвата с помощью приема из айкидо, которым занималась целых полгода.
– Так бы сразу и сказали б!
Увы и ах, все мои полугодовые тренировки посыпались прахом на пол приемной (зря я на них время тратила, сестрицы: не катит никакое человеческое тайдзюцу против мертвякского ниндзюцу).
Секретутка обладала стальной хваткой и медвежьей силой. Та сила тащила меня к выходу из приемной. А та хватка не давала мне вырваться из вражеского захвата.
– Постойте!
– я уперлась ногами в дверной косяк и этим смогла остановить процесс моего изгнания.
– Давайте поговорим! У меня, кстати, одна знакомая есть. Ее тоже Снежаной зовут. Она торгует собой по телефону. Говорит, у них там все Снежаны да Миланы. А на самом деле - Ленки, Машки да Наташки.
Секретутка отпустила меня. И я шлепнулась на покрытый ковром пол, прошипев:
– О, мой га-а-а-д, блин-на-фиг!
Моя противница ухватила меня за шею и попыталась поставить на ноги. Но я не далась - вывернулась из захвата и очутилась на карачках. В такой позиции даже мой небольшой борцовский опыт оказался неплохим противовесом чудовищной силе противницы.
У нас с ней завязалась отчаянная борьба в партере. И если б в приемной сейчас оказалась съемочная группа киношников, они сняли бы самую лучшую сцену в истории мирового порномотографа.
И дали бы нам с секретуткой "Оскара" в номинации "Лучшие героини фильма о горячей лесбийской любви". Причем, надо честно признать, что "Оскара" за роль первого плана все-таки отдали бы секретутке. Уж больно красиво и жестоко она меня выворачивала мехом вовнутрь.
Да, сестрицы, я дралась аки пойманный на краже заячьей шкурки древний норманнский берсерк на рынке Великого Новгорода. Я отчаянно сопротивлялась гнусному насилию, производимому надо мной секретуткой, - брыкалась, кусалась и плевалась. И многажды обозвала свою спарринг-партнершу словами, считаемыми чересчур грубыми и неуместными в употреблении даже в самых продвинутых кругах элитных питерских клошаров.
В безнадежной борьбе с секретуткой я все-таки достигла небольшого успеха - сбила с нее очки.