Одна против зомбей
Шрифт:
Он открыл мутные глаза. Увидел меня. И приглашающе замахал мне грязными руками: мол, иди к нам, подружка, у нас веселей, чем в школе - будем вместе по помойкам шастать, пить водку и искать приключений на свою искусанную вшами задницу.
Тут же проснулась еще пара бомжей. Они начали чесаться и что-то бухтеть себе под нос.
– Зо-о-о-мбики!
– вскрикнула я, видя, как оживают "трупы".
– Это зомбики!
– Останешься без работы, превратишься в такого же "зомбика", - сообщила мне мать, указывая на бродяг.
Я ужаснулась такой перспективе и разрыдалась
Вдруг бомжи направились к маме. Они, вероятно, надеялись стрельнуть у нее денег на выпивку. Но я подумала, что "зомби" хотят покусать ее, и загородила маму собой.
– Идите прочь, проклятые зомби!
– сквозь слезы закричала я.
– Я сейчас сама вас всех покусаю!
Я достала из переполненной урны пустую банку из-под пива и бросила ее под ноги клошарам, дабы те не усомнились в серьезности моих намерений принять бой, даже если он станет для меня последним.
Московские клошары отличаются от своих парижских коллег умом и сообразительностью. Поэтому они сразу смекнули, что мы не желаем с ними общаться и, а желаем вызвать сюда полицаев с дубинками, и быстренько свалили от нас по своим важным делам.
Мать с открытым от изумления ртом смотрела спектакль, в котором я громко ругалась и грозила кулачком бомжам.
– Процесс зашел слишком далеко, - наконец пришла в себя мама.
– Думаю, Ника, тебя надо сводить к врачу...
Вечером этого злополучного дня мы с мамой сидели в кабинете детского врача.
Желтовато-фиолетовые круги под его глазами лучше всех учебных пособий и научно-популярных фильмов доказывали простую научную истину о том, что неправильный опохмел приводит к длительному запою.
Сей Гиппократ микрорайонного розлива начал беседу с нами с более чем странного пассажа:
– Каждый высококвалифицированный специалист достоин того материального достатка, которым соответствует его способностям и прилагаемым к труду способностям.
То есть такое начало было странным для меня - десятилетней девчушки. А вот маму столь замысловатое изречение эскулапа (наверняка домашняя заготовка) ничуть не удивило.
Она достала из сумочки конверт с деньгами и положила на стол перед бескорыстным бойцом с коварным зеленым змием и бесстрашным борцом с отечественной системы бесплатной медицины.
Трясущимися с бодуна лапками врач быстренько сгреб конверт в ящик стола и, удовлетворенно хлюпнув носом, изрек:
– Маленькие деньги всегда стоят большого труда.
После этого медикус вышел из кабинета.
– Мама, а чему дядю доктора так колбасит?
– спросила я у матери.
– А кого сейчас не колбасит?
– ответила вопросом на вопрос мать, и я заподозрила, что в роду у нас были евреи...
Через пять минут врач вернулся - раскрасневшийся, помолодевший лет на сто и пахнущий дешевым коньяком.
– Значит, Мика, ты настаиваешь, что зомби существуют?
– не стал ходить вдоль и около темы врач, усаживаясь в кресло.
– Я не Мика, а Ника, и ни на чем не настаиваю, - заявила я.
– Хотите ничего не знать о зомби, не знайте. И можете даже не носить с собой микстуру от них. Только
– Ты всем рассказываешь про зомби?
– спросил меня врач.
– Нет, конечно, - фыркнула я.
– Я же не сумасшедшая. Это попы могут спокойно говорить, что черти и бесы повсюду шныряют. Их в дурку не упекут, потому что Конституция религию защищает. А вот я, чтобы про зомби рассказывать, должна сначала культ соответствующий организовать и зарегистрировать его, а потом уже трепаться о том, что кругом зомби и весь мир в опасности.
Эскулап рассмеялся и задал странный для российской медицины вопрос:
– Слушай, Ника, а кто, по-твоему, Бог?
– Человек, который может то, чего другие не могут, - ответила я.
– Непонятно, почему он до сих пор не утопил в Москве-реке всех нехороших дядек и не сжег всех зомбиков планеты в Митинском крематории.
– Ты сильно боишься их?
– поинтересовался у меня непутевый коллега старика Гиппократа.
– Очень, - призналась я и пустила слезу.
– Доктор, ее можно вылечить?
– мать обняла меня и с надеждой посмотрела на врача.
– Вполне!
– легкомысленно обнадежил маму этот шарлатан.
– Главное, чтобы девочка находилась под наблюдением школьного медика.
– Но он же не психиатр!
– заподозрила неладное мама.
– Да он, скорее всего, даже и не врач-то толком, - сдал с потрохами всех школьных медиков страны любитель паленого коньяка и вымогатель незаслуженных взяток.
– Сами знаете, кто в школу идет работать. Явно не соискатели Нобилевской премии. Но пригляд - дело нужное. Это завсегда пригодится.
– А что будет, если про фобию Ники узнают в школе?
– забеспокоилась мама.
– Никто ничего не узнает, гарантирую, - заверил нас медикус.
– Есть такое понятие, как врачебная тайна.
3
Этот спившийся халтурщик, которому я бы даже насморк лечить не доверила, врал нам, как сивый мерин.
Запомните, сестрицы: нет такого понятия, как врачебная тайна!
Сию нехитрую истину я испытала на собственной тонкочувствительной шкурке уже через неделю после нашего с мамой визита к детскому врачу.
Я сидела тихо за партой в классе, чьи были стены увешаны портретами известных русских писателей и поэтов, и, никого не трогая, и ждала начала урока литературы.
И тут ко мне подваливают трое придурков-одноклассников и начинают гнобить меня и называть "больной на голову" и "дурой, верящей в зомби".
– Ничего я не больная!
– обиделась я.
– А зомби существуют!
Придурки расхохотались надо мной и стали корчить мне рожи и изображать оживших покойников.
Вдруг мне вспомнились мои сны про луг и вылезающих из-под земли зомби-одноклассников. И мне тут же стало казаться, будто наехавшие на меня придурки и в самом деле - сначала медленно и еле заметно, а потом уже все более и более быстро и явно - превращаются в ходячих мертвецов (ну там трупные пятна, длинные клыки, налитые кровью глазищи и все такое).