Одна против зомбей
Шрифт:
Мымра и вахтер, сопровождаемые Леонтовичем, внесли в зал и положили на край сцены коробку с упаковками "Новой эры".
– Ну, соколы мои, разбирайте подарки от дядюшки Ляо!
– сказал сотрудникам Леонтович.
Откровенно говоря, он сильно сомневался, что найдется столь уж много дураков, купившихся на его байки. Поэтому прибавил:
– Всем, кто пройдет процедуры, после них - концерт, отгул и бесплатное пиво в буфете.
Однако произошло невероятное для Леонтовича событие. Сотрудники бросились к сцене и, отпихивая
"С такими наивными дебилами нам не страшны никакие конкуренты", - обрадовался Леонтович и довольно потер потные от волнения ручонки.
Однако, оказавшись у кабинок, сотрудники - и даже шебутная Старикова - как-то разом утратили желание совершить подвиг. Они сбились в кучки и стали испуганно переговариваться друг с другом.
"Нет, все-таки не такие уж они и дебилы", - помрачнел Леонтович и крикнул:
– Мы команда?!
– Да!
– еле слышно квакнули сотрудники.
– Не слышу! Громче! Мы команда?
– Да-а!
– уже бодрее проблеяли сотрудники.
– Мы лидеры или пыдиры?
– Мы лидеры! Мы не пыдиры!
– прежняя уверенность начало возвращаться к людям.
– Мы лидеры! Мы не пыдиры!
Дабы подстегнуть процесс Леонтович рванул на груди рубашку и истошно завопил, словно ему воткнули шило в самое чувствительное место:
– Да-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а?!
– Да! Да! Да-а-а-а!
– заголосил народ.
– Мы лидеры! Мы не пыдиры!
Тогда Леонтович указал на кабинки и спросил:
– Мы идем куда?
– Туда!
– ответили ему.
– Мы лидеры! Мы не пыдиры!
– Куда?
– переспросил Леонтович.
– Туда!
– Мы лидеры! Мы не пыдиры!
– Туда-а-а?
– Туда! Туда! Туда!
– размахивая упаковками "Новой эры", Сотрудники ринулись в кабинки и уединились там.
Скоро оттуда до Леонтовича донеслись звуки (визг, стоны, сопение, радостные крики и пр.), подтверждающие, что сотрудники ответственно отнеслись к его воззваниям и инструкциям врача.
А тем временем на сцену вышла культовая отечественная поп-звезда, всемирно известная своими пластическими операциями. Популька завыла перед почти пустым залом (народ-то разбрелся по кабинкам) под фанеру грустную песню о тяжелых трудовых буднях влюбленного в работу клерка. Припев звучал так:
Кре-е-стики! Но-о-о-лики!
Все мы трудо-го-о-ли-ки!
И как один умре-е-е-м!
За рабо-о-чим столо-о-м!
Хорькоффу, сидящему в одиночестве на первом ряду, песня очень понравилась. И по ее завершению, президент "ИNФЕRNО" наградил поп-звезду аплодисментами.
И тут к Хорькоффу подошел Леонтович и сообщил:
– Андрей Яковлевич, я пошел.
–
– благословил на святое дело Леонтовича Хорькофф.
– Как гласит народная мудрость: один раз - не либераст. А Вы?
– И я не либераст, будьте уверены.
– Да нет, что Вы, Андрей Яковлевич, я ж о другом! Насчет "Новой эры" интересуюсь.
– Мне нельзя ее принимать. Тесть прибьет, коли прознает, что я без его ведома чего-то там употребил. Он о моем мужском здоровье сильно печется.
– Нехорошо получится, Андрей Яковлевич. Народ не поймет. Решили же, что все вместе эту бодягу употребим. Люди поэтому все так легко восприняли. Дескать, раз начальство употребит, то и мы в стороне не останемся. А сейчас выяснится, что Вы - президент - слово нарушили. Трудовой коллектив обидится. Вы хотя бы для вида в кабинку зайдите, чтоб все видели: и Вы с нами заодно.
– Даже и не знаю...
– засомневался Хорькофф, но тут же в его голове прозвучал голос Ивана Адыгеича: "Станешь импотентом, Андрюха, - пеняй на себя, не зять ты мне после такой подляны".
– Решайте сами, - вздохнул Леонтович.
– Решил. Употреблять не буду. Даже вид делать не рискну. Потом не докажешь, что просто так постоял в кабинке и вышел. Слухи пойдут. А здесь у моего тестя стукачей не меряно. Тут же заложат, суки.
Леонтович пожал плечами. Покрутил тазом, разминая анус, и несколько раз пукнул. И, на ходу снимая пиджак, направился за ширму. Скоро оттуда раздалось его громкое уханье, словно там резвился филин...
ГЛАВА 1 3 . И ТАКАЯ ЖЕ МУТОТА У ОСТАЛЬНЫХ
1
– Да-а-а у-уж, - протянула я, выслушав рассказ Хорькоффа.
– Весело у Вас тут живется. У нас в конторе такого не было даже в самые лихие времена.
Я с интересом разглядывала растоптанную упаковку "Новой эры". Хорькофф тоже смотрел на нее - так, словно та была ядовитой змеей, попытавшейся цапнуть его за голень.
– И все же, я так и не услышала, чего же в вашенском анально-погребальном заведении натворила эта шняга?
– Поначалу она лишь стимулировала сотрудников к работе.
– Типа, допинг для офисного планктон?! Клево!
– воскликнула я, вертя в руках и вовремя притыренный, а потому и не растоптанный ничьей ногой блистер.
– Это ж сенсация, елы-палы! А чего ж тогда про такую шнягу нигде не говорят. Кстати, откуда Вы ее выкопали?
Хорькофф в нерешительности покрутил на пальце массивный перстень с большим сапфиром, раздумывая, стоит ли отвечать на мой вопрос.