Одна против зомбей
Шрифт:
– ОВО "LАДИК" может застраховать как Вашу личную гражданскую ответственность, так и вину корпорации в целом. Представьте себе: к Вам ломиться толпа адвокатов, а Вы их всех отправляете к нам. А у нас им ловить будет нечего. С нашими даже столичный мэр не рискует связываться.
– Ну да?!
– Зуб даю! У нас такая крыша, что мы любое министерство сможем враз раком поставить. Ни полицаи, ни олигархи, ни высокопоставленные чинуши не рискнут на нас наезжать. Пусть кто на нас батон попробует крошить, мигом роту джигитов подгоним, и в ответку за наезд всех недоброжелатей уконтрапупим.
– Гм. Так-таки раком?
– Чо?! А-а-а! Не только раком поставят, но еще и прикажут на карачках ползти до Дома министров, почему-то называемым нашими интеллектуальными быдланами "русским Вайт Хаусом", а быдланами без интеллекта - "неамериканским Белым Домом".
– Вы серьезно?!
– ожил Хорькофф.
– Насчет быдланов из Вайт Хауса?
– Насчет страховки.
– А то! Серьезней не бывает. Купите у нас страховой полис и спите спокойно, плюнув на любое количество исков, которые направят против Вас. Зачем, Андрей Яковлевич, Вам грузить себя проблемами и бегать по судам, заламывая руки от отчаяния в зыбкой надежде разыскать сострадание под скамьей подсудимых?
Я открыла папку и достала оттуда бланки договоров и рекламные буклеты.
– А у Вас есть право заключать столь серьезный договор?
– осведомился Хорькофф, судя по всему не очень-то верящий в свое спасение.
– Да, у меня есть на то доверенность.
– Рискованно поручать простому агенту такие вещи.
– Во-первых, я не простой агент. Простых агентов в столице, как собак нерезаных. Но кто им чего доверит, кроме полиса на тысячу пятьсот четыре рубля шестьдесят копеек? Такие вещи поручают самым надежным и интеллектуально развитым представителям. Я Вам рассказывала о теме своей будущей диссертации?
– Нет.
– Как-нибудь расскажу за рюмкой чаю. Тогда Вы просто обалдеете.
Глаза собеседника, словно светофор, попеременно светились изнутри разной шнягой. То надеждой. То опасением. То отчаяньем. То снова надеждой.
Мне даже как-то неловко стало разводить на бабки человека, оказавшегося в столь стремной ситуации, что он стал верить трепу представителю низшей касты служителей страхового культа. Но на что не пойдешь, чтобы втереться в такое безысходное доверие к клиенту и ухватить зубами столь грандиозный кусок страхового пирога.
И совершенно незачем расстраивать клиента, рассказывая ему, что мое начальство плюнет на любой договор, ежели придется платить при страховом случае больше десяти штук баксов. В конце концов у моего клиента имеется в рукаве наикрутейший тесть. И П.П. Прушкину, возможно, придется-таки заплатить Хорькоффу кучу бабок. Так чего его расстраивать? Пусть бедолага хоть несколько ночей поспит спокойно, мирно похрапывая возле молодой супруги.
Так что совесть моя перед клиентом чиста, как моча младенца. И перед моим начальством тоже. От меня требовали заключить крупный контракт лихой кавалеристской атакой - без долгих юридических заморочек, многочасовых деловых переговоров и экспертизы? Требовали. И если я такой контракт заключу, мои боссы только рады будут. И отстегнут мне кучу комиссионных.
А
Итак, я могу сделать одновременно счастливыми президента "ИNФЕRNО", руководство ОВО "LАДИК" и себя любимую. Так фигли раздувать байровщину на пустом месте?
– И все же, - засомневался Хорькофф, - Вы одна... Я бы понял, если бы на Вашем месте сидели...
– Таков стиль ОВО "LАДИК", - перебила я Хорькоффу.
– Каждый ее агент одновременно - и ее полноправный представитель, и юрист, и бухгалтер в одном лице. Это повышает эффективность работы на порядок.
– Гладко было на бумаге, да забыли про овраги.
– Мне не нравится Ваша пораженческая меланхолия.
– А что, у ОВО "LАДИК" не бывает провалов?
– Это Вы меня, типа, подколоть хотите?
– я укоризненно покачала головой.
– У всех бывают провалы. Вся наша жизнь есть сплошной провал, за который неизбежно следует наказание - мучительная и беспощадная смерть. Правда, кто-то ухитряется умереть во сне или от алкоголя. Тут уж кому как повезет.
– Вот-вот.
– Но наша контора всегда легко разруливает любые заморочки в пять минут, следуя двум святым для российского бизнеса парадигмам: "Цель оправдывает средства" и "Утром деньги - вечером стулья". Таков уж наш добрый русский менталитет в сочетании со звериным оскалом чуждого нашей общинности и соборности капиталистического дискурса, без ножа режущего духовные скрепы народного единства.
Хорьков задумался. Крепко задумался. Так задумался, что я даже не рискнула его тормошить и примостилась на углу стола, дабы беззаботным болтанием своих красивых ног, придать оттенок легкомысленности деловой беседе, дабы та перестала окрашивать наш архиважнейший диалог суицидными тонами абсолютной безысходности, в которой ко всему прочему начали явственно проступать вкрапления научно-популярной эсхатологии.
– Неужели Вам так жалко денег - этих никчемных грязных бумажек, проклятых основателями всех массовых религий?
– спросила я, увеличив амплитуду ногоболтания.
Тут мой собеседник заставил меня удивиться и переменить мнение о его инфантильной фрустрации. Он оглядел кабинет, словно о чем-то советуясь со стоящими (а частью теперь уже по моей вине и частично лежащими) богами. А потом перевел взгляд на меня. В этом взгляде был только холодный расчет и тусклое мерцание цифр калькуляторов и конвертеров валют.
Хорькофф подошел ко мне и, выдвинув ногу вперед, патетически заявил:
– Послушайте меня, девушка. Если Вы меня обманите, я Вас из-под земли достану.
– Рада, что мы наконец-то перешли на деловой тон!
– весело откликнулась я на угрозу.
– Вот таким Вы мне гораздо больше нравитесь. А то уже заколебала всякая лирика. "Я во всем виноват!". "Доверчивый дуболом, поверивший в сказочку Леонтовича". "Еще неделя-другая и разразится бу-у-у-ря"...
– Я не шучу. Учтите, мне уже терять нечего. И я готов... на многое!