Одна судьба
Шрифт:
— Паоло Кортес до своего совершеннолетия будет жить и учиться в воспитательном доме.
— Где? — переспрашивает она, все еще шокированная услышанным.
Как же ужасно это звучит — воспитательный дом! Почему они не дали ей попрощаться с ним и сказать, что все будет хорошо?!
— Почему вы не дали мне проститься с ними?
— Так будет лучше. Вам сейчас придется нелегко. Вы и сами знаете это, если только…
Алекс качает головой — никаких “если”! Откуда он знает как будет лучше? Разве он пробыл с ними все это время?
— Вы удивили меня, —
На глаза наворачиваются слезы. Алекс не так представляла их расставание. Она вообще никак не представляла его!
— Почитайте то, что я дал вам. Внимательно ознакомьтесь с нынешними законами и требованиями. Мир ненамного, но все-таки изменился. Великобритания всегда отличалась от США и то, что было допустимо там, совсем не приемлемо здесь. Условия жизни ребенка у матери-одиночки в том числе.
Алекс не понимает. Не это ли самое правительство позаботилось о том, чтобы не нуждалась ни в чем? Или это временная помощь?
Скорее всего так и есть.
Она обязательно прочитает бумаги, среди которых есть договора, свидетельства о собственности. Слезы вмиг пересохли.
— Подождите. А я? Когда вы отпустите меня? Когда я увижу все это?
Она показывает на лежащие рядом с собой вещи, имея ввиду дом, Бристоль, улицы полные людей и темные, полные совсем иных звуков ночи.
— Ночью.
Хогарт поднимается со стула и идет к выходу. Он оглядывается на женщину, так и сидящую на кровати, не поднявшуюся как это бывало раньше, чтобы проводить его до двери. По ее щекам текут слезы, но она кажется не замечает их.
Она осталась совсем одна.
Хогарту жаль ее, но тут уж ничего не поделать. Такова жизнь.
Глава 10
— Почему она не звонит?
В очередной раз задает свой вопрос Стейси, просматривая выпуск новостей. Прошло несколько недель, как Алекс покинула авианосец, села в машину, набитую охранной и агентами в штатском и укатила в “неизвестном” направлении. Ее дом находится в нескольких часах езды от Лондона. Раф знает о нем всё — улица, строение, количество этажей, есть ли в нем подвал.
— Потому что не может? — отвечает ей Кросби, целуя женщину в висок. — Привет, милая.
Рафаэль бросая короткое “привет” и тут же садится за стол, на котором размещаются вазы с немного подвявшими апельсинами, яблоками и виноградом. Все было куплено к приезду Алекс, но она так и не появилась. Фрукты стали портиться, как и настроение Стейси.
— Как дела?
— Риган загорелся.
Стейси МакКена оборачивается, удивленно приподнимая брови.
— В фигуральном смысле этого слова.
— Жаль.
Ее заинтересованность тут же сменяется недовольным выражением лица. Не в Ригане дело, а виз прошлых отношениях. Кто бы мог подумать что из кроткой Насти получится взрывная и эмоциональная Стейси.
— Этому ирландскому ублюдку давно пора на тот свет, на этом он уже засиделся.
— Забудь!
— Эта скотина обвинила меня в убийстве
Их всех можно обвинить в этом. Хотя бы раз за всю свою жизнь они да убили человека. Кто-то продолжает убивать, а кто-то принимает кровь из донорских центров.
— Он просто не может пережить, что ты досталась мне, а не ему.
Стейси не проведешь, точнее не успокоишь.
— Этого с***** сына уязвляет, что там наверху прислушиваются ко мне, а не к нему! Я ведь мутант, а он укушен не где-нибудь, а в подвалах Ватикана!
Все очень сложно, особенно тогда когда ты бессмертен.
— Вот и перестань волноваться!
— Я не волнуюсь, а хочу, чтобы он горел в аду.
Раф вполуха слушает их перебранку, но не спешит ни поддерживать ни защищать, ни спорить. Он смотрит новости, наблюдая за женщиной в окружении прессы. Алекс что-то отвечает им, но телевизионщики не дают звук, просто показывают картинку.
— Ты что думаешь?
Раф жмет плечами. Он следит за ней в экран нового телевизора. Старый он выкинул на помойку на днях — тот показался ему слишком маленьким.
— Потому что незачем.
— Незачем? Ты видел ее живот?! Что значит незачем?!
Видел. Пусть она и прячет его под объемной курткой. Алекс поправилась, но совсем чуть-чуть. Самая выдающаяся часть ее тела — это теперь живот. Он большой для трех месяцев, но может все дело в худобе?
— Я смог вытащить ее оттуда, но забрать — нет, — он в очередной раз задумался над этой заманчивой идеей и откинул ее прочь, — это значит вызвать всплеск очередной паранойи.
— А потом? Хочешь сказать, что потом ее не будет? Плевать на то, что подумают люди!
— Посмотрю я что ты скажешь, когда встретишься с ней. Мы договорились, что она позвонит…
— Тоже самое!
— Дело не только в этом.
— А в чем?
— Стейси, что еще ты хочешь услышать от меня? Мы уже говорили с тобой об этом добрую сотню раз и каждый раз ты из меня жилы тянешь!
Раф раздражается. Она загораживает ему обзор. Но чертова ирландка и не собирается уходить. Она давит на него. Он же знает, что сейчас не время. Алекс надо дать время и больше — наладить отношения с новым миром. Она захочет остаться в нем или вернуться к нему. Рафаэль отчего-то уверен в этом.
— Давай создадим ей кучу проблем кроме уже имеющихся!
— О! Так ты это называешь? Во-первых, я к этому не имею никакого отношения, во-вторых, ребенок — это чудо, а не проблема, в третьих, трудно представить, что она захочет вернуться к обычной жизни после того, как родит того кому требуется кровь.
Она что мысли его читает? Нет. Стейси умна, несмотря на то, что сейчас выглядит как поехавшая головой баба.
— Ты этого не знаешь.
Кто бы мог подумать, что и здесь, среди людей, на свободе Карен вновь окажется источником новых неприятностей? Ее жадность сыграла злую шутку с Алекс и отчасти с Рафом. Он избавился от гнета слова, почувствовав облегчение от которого закружилась голова, но и получил новые заботы. Их нельзя было назвать приятными, только не сейчас.