Однажды в Голливуде
Шрифт:
Рик поднял взгляд на Клиффа.
— В смысле?
— Я сказал, хочешь ли ты знать, каково это? — медленно, тихо и взвешенно повторил Клифф. Затем пожал плечами: — Ну, знаешь, для подготовки к роли.
Какое-то время Рик молчал. Все звуки в баре словно бы стихли, затем Рик Далтон выдавил из себя очень тихое:
— Да.
Клифф улыбнулся другу и нанимателю, сделал большой глоток, грохнул тяжелым стаканом по барной стойке и вновь пожал плечами:
— Убей свинью.
«Что?» — подумал Рик.
— Что? — сказал Рик.
— Убей. Свинью, — зловеще повторил Клифф. Повисла тишина, и вместе с ней в воздухе повисли слова «убей свинью», затем Клифф продолжил: — Купи себе большую жирную свиноматку. Выведи на задний двор. Встань рядом с ней на колени. Обхвати ее, почувствуй, ощути, как в ней бьется жизнь, почувствуй ее запах, послушай, как она хрюкает и шмыгает. Затем другой рукой воткни мясницкий нож прямо ей в бок и держи покрепче, братишка.
Сидя на барном стуле, Рик слушал Клиффа как завороженный.
— Она будет визжать, как сволочь, и истекать кровью, как тварь. И она будет бороться. Но ты одной рукой сжимай ее, а другой — держи нож. И хотя по ощущениям это будет длиться целую вечность, где-то на первой минуте ты почувствуешь, как она умирает прямо у тебя в руках. В этот момент ты почувствуешь и настоящую смерть. Жизнь — это истекающая кровью, визжащая, ожесточенно брыкающаяся свинья у тебя в руках. А смерть — это просто гора тяжелого неподвижного мяса.
Пока Клифф шаг за шагом расписывал убийство воображаемой свиньи, Рик все сильнее бледнел, воображая, как на своем заднем дворе реализует подобный сценарий.
Клифф понял, что держит аудиторию за горло, и нанес смертельный удар:
— Так что, если ты хочешь почувствовать, что значит убить человека, то ближе, чем убийство свиньи, по закону не подберешься.
Рик с трудом сглотнул, раздумывая, хватит ли ему духу.
— Затем отвези свинью мяснику, пусть ее разделает, — добавил Клифф. — Бекон... стейки... сосиски... свиная шейка... свиные ножки. Употреби все животное целиком. Так ты проявишь к нему уважение.
Рик отпил еще немного «Виски сауэра».
— Не уверен, что смогу.
— Да можешь ты все, — уверил его Клифф. — Может, не хочешь, но можешь. По сути: если ты не можешь убить свинью, то не имеешь права есть свинину.
После паузы Рик хлопнул ладонью по стойке.
— Хорошо, черт возьми, я это сделаю. Давай раздобудем свинью.
Само собой, свинью Рик так и не убил. У этой затеи хватало переменных, чтобы Рик успел потерять запал. «Где я достану свинью? Как отмою кровь с патио у бассейна? Как уберу дохлую свинью со двора — она ж, небось, тонну весит? Что, если эта хреновина меня укусит?» Впрочем, хоть Рик так и не убил свинью, он с абсолютной ясностью представил, как убивает. И в этом тоже было что-то от расчетливого хладнокровного убийства в стиле маньяка в черных перчатках из «Головоломки Джейн».
Клифф загоняет «кадиллак» на парковочное место на подъездной дорожке перед домом Рика на Сьело-драйв. Через лобовое стекло открывается вид на огромную картину маслом: на ней Рик в форме кавалериста корчится от боли, на лице у него — нога. Эта одна из шести секций рекламного билборда «Восстания команчей» — первого полнометражного фильма, где он снялся в главной роли, после того как «Закон охоты» сделал его телезвездой. Целиком на билборде изображалась сцена, где Рик Далтон в роли лейтенанта кавалерии США Тейлора Салливана лежит на земле, окруженный (очевидно) команчами, а вождь, празднуя победу, поставил обутую в мокасин ногу Салливану прямо на лицо и прижимает обозленного и беспомощного кавалериста к земле. Эту секцию билборда нашел в антикварном магазине в Далласе, штат Техас, старый приятель Рика. Он купил ее и отправил Рику. Впрочем, самому Далтону до плаката особо не было дела, не считая того, что изображен там был именно он, а не Роберт Тейлор, в титрах шедший первым. Также он не питал иллюзий, будто «Восстание команчей» — что-то большее, чем конвейерная халтура из пятидесятых про сражение кавалеристов с индейцами. К достоинствам фильма можно было отнести лишь возможность поработать с режиссером — ветераном вестернов Р. Г. Спрингстином и то, как чертовски круто Рик смотрелся в голубой форме кавалериста. Помимо этих двух пунктов фильм абсолютно ничем не запоминался.
Поэтому, получив в подарок фрагмент билборда со своим лицом, сначала Рик подумал: «И что ж мне, сука, с ним делать?» Его ответом стало — просто оставить снаружи.
Это было пять лет назад.
Пока Клифф глушит двигатель, Рик закатывает очередную пассивно-агрессивную истерику. Он чем-то расстроен, поэтому ищет повод расстроиться из-за чего-нибудь еще. В данном случае — из-за билборда.
— А нельзя ли уже, — широким жестом показывая на картину, — убрать эту хреновину с въезда?
— Куда ты хочешь, чтобы я ее убрал?
— Да хоть выбрось на фиг!
Клифф изображает детское разочарование.
— О-о-о, но ведь Феликс купил ее специально для тебя, — подначивает он. — Не выпендривайся, это клевый подарок.
— Если я не хочу утром и вечером пялиться на собственный рот на плакате, как уже пялюсь пять лет подряд, это не значит, что я выпендриваюсь, — поясняет Рик. — Меня просто заебало на него смотреть, ясно? Можешь просто убрать в гараж?
— В твой гараж? Там же бардак, — усмехается Клифф.
— Ну, можешь там прибраться, чтобы хватило места и для билборда? — спрашивает Рик.
Клифф снимает темные очки:
— Да, могу. — И уточняет: — Но это не на один вечер работа, а на целые выходные.
Раздраженный Рик пытается выразить разочарование так, чтобы не казалось, будто он раскомандовался:
— Я просто не хочу, чтобы на подъезде к дому висел огромный плакат с моим изображением, вот и все. Я как будто рекламирую музей имени Рика Далтона.
Затем вдруг раздается гул мотора, и со стороны водителя до них доносится музыка «Битлз». Оба смотрят влево и впервые видят новых соседей Рика, Романа и Шэрон Полански, в винтажном английском «Родстере» 1920-х. Из радио, настроенного на 93 KHJ, звучит песня «Битлз» «А Day in the Life». В машине на подъездной аллее у подножия холма сидит красивая голливудская пара и ждет, когда откроются их электронные ворота. За рулем — Роман, на пассажирском кресле — его жена, в руке у нее — громоздкий пластиковый пульт. Влюбленные ведут бурную беседу, но Рик и Клифф не слышат ее из-за шума мотора «Родстера» и претенциозного звукового решения песни «Битлз». Клифф видит лишь роскошную блондинку на пассажирском, в то время как Рик смотрит мимо нее на крошечного польского мастера авторского кино за рулем.
Не считая Майка Николса, ни один молодой режиссер того времени даже близко не подбирался к славе и успеху Романа Полански. Но популярность польского кинодела достигла такого размаха, что даже Николсу, его коллеге по сцене и экрану, до него было как до луны. В 1969 году Роман Полански был рок-звездой!
Успех ему принесла первая же полнометражна на польском языке «Нож в воде». Она стала хитом проката иностранных фильмов и даже номинировалась на «Оскар» в категории «Лучший иностранный фильм». После успешного полнометражного дебюта Полански переехал в Лондон и начал снимать кино на английском языке.