Однажды в Голливуде
Шрифт:
— Чтобы узнать, не захотите ли вы со мной поработать? — отвечает Рик.
Марвин смеется.
— Что ж, в конечном счете — да. Но я о другом — ты ведь знаешь, чем я занимаюсь тут, в «Уильяме Моррисе»?
— Да, — говорит Рик. — Вы агент.
— Да, но у тебя уже есть агент — Сид. Если бы я был просто агентом, ты бы тут не сидел, — говорит Марвин.
— Да, вы особенный агент.
— И еще какой, — говорит Марвин. Затем указывает на Рика дымящейся сигаретой: — Но я хочу, чтобы ты сказал мне, что же во мне такого особенного.
— Ну, — говорит Рик, — мне так объяснили, что вы пристраиваете известных американских актеров в иностранные фильмы.
— Неплохо, — говорит Марвин.
Теперь, проговорив главное, джентльмены глубоко затягиваются «Кентом». Марвин выдыхает длинную струю дыма и заводит свою шарманку:
— Теперь, Рик, если мы хотим поладить, главное, что ты должен узнать обо мне, — это что для меня ничего... я серьезно, ничего нет важнее, чем список клиентов. Причина, почему у меня есть завязки в итальянской киноиндустрии, и в немецкой киноиндустрии, и в японской киноиндустрии, и в филиппинской киноиндустрии, — это клиенты, которых я представляю, и то, что представляет собой мой список клиентов. В отличие от прочих, я не имею дел с теми, кто вышел в тираж. Я занимаюсь только королями Голливуда. Ван Джонсон — Джозеф Коттен — Фарли Грейнджер — Расс Тэмблин — Мел Феррер.
Каждое имя агент произносит так, словно их лица высечены на голливудской горе Рашмор.
— Короли Голливуда с фильмографиями, приправленными вечной классикой!
Агент приводит легендарный пример:
— Когда пьяный Ли Марвин потерял роль полковника Мортимера в «На несколько долларов больше» — за три недели до начала съемок, — это я потащил жирную задницу Серджио Леоне в отель «Спортсмене Лодж» [4] выпить чашечку кофе с недавно протрезвевшим Ли Ван Клифом.
4
Легендарный отель в долине Сан-Фернандо, основанный в 1880-е годы задолго до появления Голливуда. Начиная с тридцатых стал чрезвычайно популярным местом отдыха голливудских звезд: здесь проводили переговоры, устраивали вечеринки и званые ужины, а еще рыбачили на причале — артисты так часто ловили форель, что руководству отеля приходилось завозить ее из соседних городов. — Прим. ред.
Агент делает паузу, чтобы значимость истории заполнила собою всю комнату. Затем, беззаботно затянувшись «Кентом», выдыхает дым и произносит еще одно из своих фирменных заявлений об индустрии:
— Остальное, как говорится, уже мифология вестерна.
Марвин, прищурившись, смотрит на актера-ковбоя по ту сторону стеклянного столика.
— Знаешь, Рик, «Закон охоты» — хороший сериал, и ты в нем был хорош. Многие приезжают сюда и обретают славу, занимаясь херней. Спроси хоть Гарднера Маккэя.
Рик смеется над шпилькой в адрес Гарднера Маккэя. Марвин продолжает:
— Но «Закон охоты» был вполне приличным ковбойским сериалом. Этого не отнять, и ты имеешь полное право им гордиться. Но, говоря о будущем... хотя прежде, чем перейдем к будущему, давай еще немножко истории.
Пока они курят, Марвин начинает забрасывать Рика вопросами, как если бы тот оказался в телевикторине или на допросе в ФБР:
— Значит, «Закон охоты» — это у нас NBC, верно?
— Угу. NBC.
— Сколько?
— Сколько что?
— Сколько шел сериал?
— Ну, серии были получасовые, так что двадцать три минуты с перерывами на рекламу.
— И как долго длился?
— Мы начали осенью в сезон 1959-1960 годов.
— И когда тебя сняли с эфира?
— В середине сезона 1963-1964-х.
— В цвете выходили?
— Нет.
— Как получил роль? Пришел с улицы или продюсер позвал?
— Я снялся в серии «Историй Уэллс-Фарго». Играл Джесси Джеймса.
— И этим привлек их внимание?
— Да. Пробы все равно понадобилось пройти. И охуенно постараться. Но да.
— Расскажи подробнее о фильмах, в которых снимался после сериала.
— Ну, сначала было «Восстание команчей», с очень старым и очень стремным Робертом Тейлором в главной роли. Но теперь это лейтмотив почти всех моих фильмов. Старик в паре с молодым. Я и Роберт Тейлор. Я и Стюарт Грейнджер. Я и Гленн Форд. Не бывало такого, чтобы я играл сам по себе, — разочарованно говорит актер. — Всегда я и какой-нибудь старый хрыч.
— Кто снял «Восстание команчей»? — спрашивает Марвин.
— Бад Спрингстин.
— В твоем резюме, — говорит Марвин, — я заметил, что ты работал с нехилым количеством старых ковбойских режиссеров из студии «Репаблик Пикчерс»: Спрингстином, Уильямом Уитни, Хармоном Джонсом, Джоном Инглишем?
Рик смеется:
— Ремесленники, — затем поясняет: — Но Бад Спрингстин был не просто ремесленник. Бад не из тех, кто просто сделал дело и пошел. Бад другой.
Замечание вызывает у Марвина интерес.
— В каком смысле «другой»?
— М-м?
— Чем Бад отличался от остальных ремесленников? — спрашивает Марвин. — В каком смысле «другой»?
Рику не приходится задумываться над ответом, потому что он для себя все понял еще много лет назад, когда снимался в «Вертолетах» с Крэйгом Хиллом — и с Бадом в режиссерском кресле.
— У Бада было столько же времени, сколько и у всех остальных чертовых режиссеров, — авторитетно заявляет Рик. — Ни дня, ни часа, ни одного заката форы перед другими. Но вот что Бад успевал за это время — уже другой разговор, — искренне добавляет Рик. — Любой гордился тем, что работает с Бадом.
Марвину нравится ответ.
— А мою карьеру запустил чертов Дикий Билл Уитни, — говорит Рик. — Благодаря ему я получил свою первую настоящую роль. Ну, знаешь, персонажа, у которого есть имя. А потом и первую главную роль.
— В каком фильме? — спрашивает Марвин.
— А, да просто очередная поделка от «Репаблик» о малолетних преступниках, гоняющих на хот-родах, — говорит Рик.
— Как называлась?
— «Гонки без тормозов», — говорит Рик. — А в прошлом году я сыграл в его гребаном «Тарзане» с Роном Эли.