Однажды в Лопушках
Шрифт:
— Нормальная, — отмахнулась Лика, которая была странно задумчивой, то ли с недосыпу, то ли из-за Бестужева. Я надеялась все-таки, что дело именно в недосыпе.
С недосыпом сладить всяко проще.
— Но знаешь… — она повернулась ко мне. — Если дошло до разговора этого, то все не так и просто.
— То есть?
— Вот скажи, если бы и вправду был этот контракт, стали бы тебя запугивать? Да никто бы вообще внимания не обратил, будь все так. Подумаешь, романчик. Мало ли с кем чего на деревне приключается.
— Наверное, —
— Спроси, — предложила Ксюха.
— Кого?
— Некроманта своего.
— Он не мой!
— Но тебе нравится?
Я подумала и вынуждена была признать.
— Нравится. Он… хороший.
Линка фыркнула. А Ксюха вздохнула и, покосившись на Линку, призналась:
— Мне вот тоже нравится…
— Красноцветов?
Она кивнула и покраснела. Я же открыла рот. И закрыла. Когда только успели-то? Вот, что работа с людьми-то делает! Сколько всего пропустила.
— Заметно? — поинтересовалась Ксюха отчего-то шепотом.
— А то… он на тебя вот тоже… знаешь, сколько жили, а на меня он так не смотрел. И чтобы заробел вдруг? Да такого в жизни не случалось! — Линка выглядела не столько обиженною, сколько удивленной. И тут же спохватилась. — Если у вас чего выйдет, то я только рада буду, но…
— Ничего не выйдет.
Ксюха подтянула ноги к груди и обняла колени.
— Почему?
— Во-первых, ты сама говорила, что у него невеста есть. А в чужую семью…
— Невеста — еще не семья, — возразила Линка. — Да и то, будь там любовь, я бы сама тебя отговорила бы, но любви нет, расчет голый. А тут я вижу, что впервые у него мозги отказывают.
— А с тобой?
— Со мной… со мной сложно. Мне, наверное, тогда нужен был кто-то, за кем спрятаться можно. И просто жить в свое удовольствие, ни о чем не думая. А он… ты же знаешь, против нас сложно устоять.
Я кивнула, подтверждая, что так оно и есть. А еще подумала, что старший Бестужев вокруг Линки кружил, а вот некромант, если и глядел, то отнюдь не с восторгом.
Это что-то значило?
Или ничего?
— Вот и не устоял. Он не хотел противиться, я себя не сдерживала. Мама сказала, потому он и дуреть стал, что чары мозги застили…
— А тут?
— А тут уже не застят. Да и тебя встретил.
Ксюха все еще сомневалась. И сомнения я видела.
— Я ведь… ты же знаешь… может, и получится все поправить. А если нет? Если детей у меня не будет? Что тогда?
— Тогда… поговори с ним. Начистоту, — палец Линкин ткнулся в Ксюхино плечо. — Пусть сам думает. И ты тоже поговори со своим…
— Он не мой!
— …некромантом.
Наверное, совет был неплохим. Только… только как исполнить-то? Подойти и спросить этак, невинно, мол, не подскажете ли, не собираетесь ли вы тут жениться, а то у меня на вас планы имеются.
— Маруся! — Васяткин голос избавил меня от необходимости вести диалог. — Маруся…
— Тут я.
— Там… горит… — Васятка, верно, от самой деревни бежал. И теперь остановился, пытаясь отдышаться. — Горит…
— Что горит? — Линка поднялась.
— Так… дом… горит… тетки Василины… и еще который… деда… Василя… мама… сказала вас найти…
Нашел.
И вечер окончательно перестал быть томным.
Глава 34 Где обстоятельства складываются не самым лучшим образом
У женщин есть характер. Просто каждый день другой.
Оленька шла.
И шла.
И… шла. В какой-то момент она явственно осознала, что заблудилась.
— Вот ведь, — сказала она обреченно и на корне пристроилась, пытаясь сообразить, что делать дальше. Нет, смешно, чтобы ведьме и в лесу заблудится.
Не бывает такого.
Или…
Оленька взяла телефон. Геометку на лагерь она сразу поставила, исключительно в силу привычки, и теперь… теперь можно посмотреть на неё да порадоваться собственной предусмотрительности. Связи не было.
Оленька встала.
Подняла руку.
Связь не появилась.
Вздохнув, она окинула взглядом ближайшие деревья на предмет того, удобно ли будет на них взбираться. Вдруг вспомнилось, что тогда, в детстве, она очень любила лежать на толстой ветке яблони. Дерево было старым и разлапистым, а еще на диво удобным.
И росло-то у дома.
И ствол у него-то был раздвоенным, пригодным для карабкания, не то, что тут.
— Допустим, — сказала Оленька вслух, сунув мобильник в карман. — Допустим, связи нет, потому что вышка тут одна и далеко, а еще полог леса. Тогда… забравшись на дерево, я могу… могу что? Построить маршрут?
Она отмахнулась от комара.
— И дальше что?
Наверное, разговаривать самой с собой было несколько ненормально, но рядом не было никого, кто бы мог Оленьку подслушать.
— Забираться через каждые сотню метров? Или надеяться, что полог станет не таким густым? Или вообще по памяти. По памяти я уже шла.
Она погладила кору ближайшего дерева.
Сосна была огромной и уходила куда-то ввысь. Нижние ветви её давно иссохли и обломались под самый ствол. Верхние были зелены, но начинались где-то там, наверху.
Нет, сосна не вариант.
— Тогда… тогда можно позвонить кому-нибудь. Только не маме. Вот она посмеется, да… в лесу заблудилась, — Оленька вздохнула. Себя было жаль, но жалость — не то, что нужно. — Нет уж… лучше Николаеву. Или Важену. Он козел, но оборотень… в том смысле, что сволочь, но не в козла, в ирбиса оборачивается. А они леса знают. По следу найдет.