Однажды в морге
Шрифт:
Я достаю свои бутерброды и начинаю пережевывать, запивая суррогатом кофе.
– Валька, - на меня просительно смотрит Колька, - ну повлияй ты на Лиду. Опять фокус выкинула...
– Что еще, Лида? Опять чего то отрезала?
– Нет, - фыркает Колька, - она вынула у своего пациента глаз и воткнула в задний проход мужику. Стоит, улыбается и говорит: "Ну вот, а говорят нельзя натянуть глаз на ..."
– Ты с ума сошла. Тебя же с треском выгонят, - набрасываюсь я на Лидку.
– Я уже все вернула на
– Врешь, дура.
– Сам такой.
– Ребята, успокойтесь, - обращаюсь к ним.
В комнатушке наступила тишина.
– Лидка, это не первый случай, - вдруг сказала Марта.
Ну что за вредный народ бабы, вроде все утихло, опять началось...
– Все, все. Кончили на этом, - Лидка недовольно собирает остатки своего обеда в газетку.
– Посидеть с вами спокойно нельзя.
– Сегодня следователи здесь гудели по поводу экспертизы, - пытается перевезти разговор Колька, - мужика с огнестрельным ранением в голову. Это твой вчерашний, Валя. Помнишь..., которому пуля перемешала в кашу мозги.
– Помню. Ну и что?
– Они недовольны. Им позарез нужен вид оружия...
– Мало чего они хотят, мы свое дело делаем, а там на их заключения наплевать.
– До чего же все таки нам, мальчики, не повезло, - говорит Марта, - как появился этот дурацкий закон, что все заключения и акты о смерти дают морги, так и понеслось... Теперь крутишься день и ночь. А раньше... заключения могли дать больницы и поликлиники, нам доставались, иногда только с насильственной смертью... Столько было свободного времени. Красота.
– Что было, то было, - встревает Лидка.
– Тебе легко говорить, ты патологоанатом, поэтому и бездельничала бы, а нашей экспертной группе досталось бы... и достается, что сейчас..., что потом...
Двери раскрываются и появляется фигура главного.
– Молодежь, до конца дня осталось три часа. Обед давно кончился, все по местам.
Мне попалась беременная женщина. Ее сегодня сбила машина. Удар пришелся в живот, потом ее сбросило на асфальт и она мгновенно умерла. Прежде чем заниматься ей, я пошел к главному.
– Что мне делать, Виктор Иванович?
– В чем дело, Валя?
– Там беременная женщина. Фактически два человека. Акт экспертизы на двоих или на одного.
– Ребенок большой?
– Похоже, она на седьмом месяце.
Главный задумался.
– Нет не надо два акта. Оставь ребенка с ней. Пусть похоронят как есть.
Лидка незаметно подкралась к моему столу и, затаив дыхание, смотрит как я кромсаю человеческую плоть.
– Боже мой, какой маленький ребеночек..., - вдруг говорит она.
Я чуть не выронил скальпель.
– Ты не могла бы предупредить о своем появлении.
– Извини. Только что кончила смотреть одну старушку и решила пойти к тебе. У тебя как сегодня вечер...
– У меня отдых и пора лечения, после последней встречи с тобой.
Она смеется.
– Ну, Валечка, миленький.
– Неужели ты не можешь об этом поговорить после..., а не рядом с трупом.
– Хорошо, я ушла. Поговорим позже.
Мне кажется, что сегодня день тянется неимоверно долго. Я дал заключение по беременной женщине и понял, что больше сделать на сегодня ничего не могу. До конца дня осталось 40 минут. В курилке опять смолит свои сигареты Гошка.
– Валька, у меня сегодня трудный случай. Прислали умершего мужика, а я ничего не мог...
– Не за что зацепиться?
– Не знаю, еще до конца не дошел...
– Я тебе сочувствую.
– Не хочется задерживаться, до конца дня осталось немного.
– Чего ты тогда здесь смолишь?
– Разрядка то нужна...
В курилку вваливается Колька.
– Валька, пошли, она опять.
Она, это Лидка. Что то с ней последнее время происходит непонятное. Я с Колькой бегу в ее комнату.
На каменном столике, задрипанный магнитофон, советского производства, выводит заунывный блюз. Под звуки музыки, Лидка на животе пожилого мужика, аккуратно по разметке скальпелем снимает кожу, но не так пластом, а в виде пятиконечной звезды.
– Что ты делаешь?
– набрасываюсь на нее я.
– Снимаю вещь док, - невинно улыбается она.
Теперь я замечаю на коже зеленый налет.
– Что это?
– Похоже въевшаяся окислившаяся медь.
– Но нельзя же так...
– А чего. Надо товар выпускать высшего качества. В лаборатории все равно какой лоскут поверхности, лишь бы был вещь док.
Я сплюнул в угол и пошел опять в курилку.
Марта докуривает свою сигарету и потягивается.
– Эх, мужика бы.
– Никак опять своего ухажера выгнала?
– спрашивает Гошка.
– Это не я их выгоняю, они сами уходят. Чего им не нравиться, жратва есть, выпить всегда можно, а они все равно сваливают.
– А дочка, как на это смотрит?
– Она уже считай большая, понимает меня. В основном сидит в своей комнате и не мешает нам.
– Ничего себе воспитываешь...
– Они давно все понимают. Валька, пошли ко мне, чего ты один небо коптишь.
– Нет, у меня есть девушка.
– А жаль.
– Вон Кольку в оборот возьми, - советует Гошка.
– Тоже один мыкается.
– Конечно, на без рыбьи можно взять и Кольку. Дурноватый парень, но мужик. Все, пошла мыться, мой день закончился.
Гошка успел сделать заключение за двадцать минут и только на пять минут задержался после работы.
Мы опять моемся под душем.
– Колька, - кричит Гошка, - я тебя к Марте сосватал.
– Катись ты...
– А она ничего, когда здесь без всего была, у нее все в порядке.