Одно небо над головой
Шрифт:
Герцог грозно взглянул на Риниэля и вдруг осекся на полуслове. Что же он наделал, кретин! Испугался до потери самообладания и не сдержался, не подумав, как сын этот поток ругани воспримет! Для него же только такое поведение по отношению к нему и было обычным всю жизнь! И означает оно для него только одно - что он опять бесправен... И с таким трудом зарождавшееся доверие в единый миг рухнуло, погребенное под его воплями. А долгожданная, робко и недоверчиво расцветшая было на лице мальчика улыбка, умерла и не вернется! Думай, придурок! Если сейчас не исправить, то это навсегда! И Темрен решился сделать то, что запрещалось категорически. Но лучше преступить закон, чем потерять сына. Он готов отвечать потом за нарушение этики, но не готов видеть этот мертвый взгляд на застывшем лице. Одной рукой
– Смотри мне в глаза!
Из послушно поднятых глаз на него взглянула пустота Вневременья. И затаив дыхание, всей немалой силой драконьей ментальной магии он ударил по этой пустоте своим отчаянием и болью, безумным чувством вины и сострадания, страхом потери и бесконечностью любви. Отпустил весь ужас, разрывавший его грудь, разрешил влиться в эти, вдруг расширившиеся зрачки. Риниэль судорожно дернулся, задрожал, вцепился в его плечи и, зарыдав, обмяк в его руках, вжавшись лицом в грудь герцога. Тот с облегчением выдохнул, стиснул трясущееся, захлебывающееся слезами худенькое тело, стал гладить его по спине, шепча:
– Плачь, сынок, плачь, родной. Это правильно - плакать. Это не стыдно. И показать свою слабость не стыдно. Не стыдно сказать, что устал, что трудно, что больно. Чужим не надо, но мы правда свои, ты - наша жизнь, наша радость. Плачь, солнышко мое! Пусть вся эта черная безнадежность вытечет из тебя. Все неверие и недоверие, все одиночество и ненужность. Потому что ты наш, и мы тебя не отдадим. Я лучше сам сдохну от отчаяния, но тебя ему не отдам!
Наконец слезы кончились, а может, не слезы, а силы. Но Рин так и стоял, уткнувшись в мокрую, теплую и такую надежную грудь. Герцог поднял взгляд на застывших в ужасе старших.
– Рини, маленький, тебе так больно, да?, - всхлипывая прошептал Освен, - Лирг, мы действительно тупые дебилы!
– Это я во всем виноват, - отчаянно вскрикнул Лирг, - я должен был понять, что ты ни за что не признаешься, что больше не можешь! А я понадеялся, потому что осел, а не старший брат! Какой из меня совершеннолетний, я же даже в чувствах собственного маленького братика разобраться не смог!
– Если кто и виноват, то это я, - отрезал Темрен, - я не должен был вас отпускать одних. Но уж как вышло, так вышло, теперь это не изменить, будет нам всем наукой на будущее.
– Но что же делать-то? Рини же больно!
– Ну-ка, сбегайте быстро и позовите массажистов, двоих сразу. Пусть идут к бассейну, я туда отнесу нашего пострадавшего. Надо расслабить, разжать его сведенные мышцы. Придется потерпеть, малыш - от массажа сперва станет еще больнее, тут уж ничего не поделать.
Было действительно очень больно. Массажисты мяли, сжимали и крутили его многострадальное тело, а он орал в голос, не имея сил и желания сдерживаться. Братья сидели с двух сторон от него, жалобно всхлипывая от каждого его стона, и все норовили погладить его, просовываясь между руками массажистов и явно мешая им. Те только усмехались, качая головами. И все время на голове его лежала сильная и ласковая рука отца... отца? да, отца, теперь уже без вопросов и навсегда!
Он провалялся в постели три дня, в первый из них, как и предсказывал отец, не мог дойти даже до туалета. Братья сидели возле него безвылазно, горестно причитая, таскали ему судно и, каясь, обзывали сами себя все более гадкими словами. Он попытался было встрясть, что сам виноват, так ему и надо, но это вызвало еще более дикий всплеск самобичевания: их маленький братик безоговорочно безгрешен, во всем прав и не должен их оправдывать! Это они такие-сякие... и самообличение заходило на очередной виток. Замолкали они, только когда приходил отец. Он деловито щупал Риниэля, спрашивал, где болит, переворачивал его на другой бок, подкладывал подушки, учил раслаблять все мышцы так, что их перестаешь чувствовать, как во Вневременье. Гладил по голове, улыбался и обнадеживал, что все будет в порядке, он поправится и еще достигнет невиданных успехов. Но надолго задерживаться герцог не мог, его ждали дела, и после его ухода стоило Рину вскрикнуть или поморщиться, как все немедленно возвращалось на круги своя. Потом появлялась
– А ну кончили самоистязаться! Хватит ныть, вы только портите малышу настроение, от этого ему становится больнее! То, что вы болваны с киселем вместо мозгов, и так всем ясно, нечего об этом бубнить целый день. Все трое, кстати, и никуда от этого факта не деться при всей моей к вам, бестолочи, любви. Ты пойми, Рини, эти два недотепы ведь уже инициированные драконы, а значит, мышцы их натренированы так, чтобы держать драконье тело и управлять крыльями! Это неважно, что драконьи мускулы во много раз больше и сильнее, но они - проекция тех, что в человеческом теле. И если руки у человека слабые, и плечевые суставы не тренированы, то и дракон его не взмахнет крыльями и не полетит. Именно это и будет сейчас твоей задачей - развить и натренировать свое тело так, чтобы оно приспособилось нести дракона. И на это у тебя есть год. Целый год, а не один день, как решили некоторые умники. И тягаться с ними тебе сейчас не только глупо, но и нечестно. И опасно, но в этом вы уже убедились. А сейчас тебе надо поесть и побольше. И нечего кривиться, мол, мамочка вечно пичкает младшеньких! Из воздуха мышцы не сделаются, для этого им нужен материал, а материал этот дает пища. Так что сейчас принесут еду, и вы двое поможете мальчику поесть, потому что ему больно двигаться.
Когда Рин, наконец, встал, отец придирчиво осмотрел его, покрутил и снова вызвал массажистов. Пока они мучили свою жертву, герцог вглядывался в выражение его лица, и только убедившись, что ему действительно не больно, дал разрешение на возобновление тренировок. На этот раз он занимался с Рином сам, а старшие братья тихо наблюдали. Рин и сам уже понимал, чем чревато утаивание истины, поэтому честно признавался сразу, как только чувствовал, что устал. Через некоторое время, видя явное продвижение, Темрен включил в занятия и братьев, потом доверил им провести урок, наблюдая за каждым шагом. Убедившись, что все трое осознали и заслужили доверие, стал оставлять их наедине, время от времени инспектируя и вмешиваясь в процесс. Эксцессов больше не было.
Кроме тренировок, Рин очень интенсивно занимался и с родителями и с учителями, которые обучали его братьев. Наряду с общенаучными сведениями, ему предстояло изучить историю и географию Аргонта и отдельно Альвии, обычаи и ритуалы, мифы и сказания, законы страны драконов, ее литературу и искусство. Все это почти не оставляло свободного времени, но его все же носили (на спине то отца, то Лирга) на экскурсии по герцогству, иногда они всей семьей отправлялись к кому-то с визитом, время от времени гости прибывали к ним в замок. И еще он постоянно видел во сне девушку. Она, усиленно артикулируя, говорила ему, что все идет как надо, что надо ждать, и украдкой тихонько вздыхала.
Однажды в замке неожиданно появился Каранд. Он обнял Риниэля, покрутил, поцокал одобрительно, а потом отозвал того в уголок.
– У меня есть для тебя новости, мой мальчик. Я отправил своих людей, чтобы они проследили, что происходит в Риланте. Как и ожидалось, после твоего исчезновения королевские управляющие прибыли туда принимать дела. И тут же с недоумением убедились в том, что никаких архивов, даже самых элементарных конторских книг не существует и в помине. Запустение и разруха были видны невооруженным глазом. Обо всем этом они вынуждены были доложить королю. Король, помнивший, как процветало герцогство под властью твоих родителей, пришел в негодование и послал своих дознавателей, поначалу тайных. Те, прекрасно умеющие спрашивать кого надо и как надо, очень быстро обнаружили картину целенаправленного многолетнего грабежа. Не ускользнули от их внимания и намеки на унижения и издевательства, которым подвергался юный герцог. И тогда разгневанный король приказал схватить бывшего опекуна и его ближайшее окружение и допросить под клятвой крови. Допрос вели маги-менталисты, умеющие задавать нужные вопросы. Они и выведали все пикантные подробности, включая планы убийства законного владельца после его совершеннолетия, и подмены его фальшивым младенцем. Судя по всему, именно на этом допросе присутствовал сам король. Ярость его не поддается описанию.