Однокурсники
Шрифт:
Все руки взметнулись вверх. И даже когда он отобрал нужное количество людей, несколько человек попытались дополнительно втиснуться в вертолеты.
Едва стемнело, они начали высаживаться в песках к северу от опорного пункта египтян. Вертолеты сновали туда-сюда, доставляя по воздуху десантников, словно деловых людей по шоссе в час пик. Последние несколько машин садились уже под плотным огнем из крепости.
По предварительной договоренности десантники разделились на атакующие силы и группу прикрытия. Джейсон вел своих солдат к египетским орудиям, стреляя на ходу из винтовок, автоматов «узи» и из базук.
Вдруг один из их собственных снарядов попал в машину сопровождения с боеприпасами. Она взорвалась, неся потери обеим сторонам. В свете пылающего столпа Джейсон насчитал пять неподвижных тел и человек десять раненых товарищей. Он приказал своим подчиненным прекратить движение и ждать, когда поднесут носилки. И вот они уже на деле стали выполнять те упражнения, которые столько раз отрабатывали на тренировках.
Затем он снова взял в руки винтовку и вернулся к своему жестокому занятию — убивать. Ради того, чтобы настал мир.
К концу первого дня войны угрозы полного уничтожения для Израиля уже не существовало. Как оказалось, воздушные силы Иордании и Сирии постигла та же участь, что и египетские ВВС. Южная часть израильских войск беспрепятственно двигалась в сторону Суэцкого канала.
Хотя Израиль сражался на трех фронтах, у него не было трех армий. Его войскам приходилось вести боевые действия как на юге, так и на севере. Таким образом, лишь только бойцы пятьдесят четвертого десантного батальона, неся потери, расчистили путь для захвата Синая, они тут же направились на север, где битва за Голанские высоты была в самом разгаре.
И пока они передвигались с места на место, ожесточенные рукопашные бои шли за решающую награду — Иерусалим.
Когда они в среду утром достигли Голанских высот, их встретили новостью о том, что десантные войска отбили у арабов Старый город. И находятся теперь у самого священного места поклонения иудеев — у Храмовой стены.
Тем временем батальон Джейсона занял сирийскую позицию к востоку от Дар-Башии. Огромные орудия, которые в течение стольких лет обстреливали израильские кибуцы на севере страны, наконец-то смолкли.
Через шесть дней после начала война окончилась. Израиль стал совсем другим. На юге страны пустыня Синайского полуострова теперь служила буферной зоной. Вся территория западнее реки Иордан находилась под контролем израильских войск, что обеспечивало защиту границы, А на севере израильтяне заняли Голанские высоты и уже сами угрожали Сирии.
Это была победа по всем статьям, кроме одной. Она не принесла мира.
Первого сентября в столице Судана, Хартуме, прошла конференция глав арабских государств, где было принято три резолюции: нет — переговорам, нет — признанию Израиля, нет — миру с Израилем.
Джейсон Гилберт, качая сына на руках, заметил жене:
— Они могли бы сюда же приписать еще: «Нет покоя Израилю».
Так и получилось: ошеломленные разгромом арабы вынашивали планы ведения против своего врага военных действий иного рода. Развязать кампанию террора и диверсий. Именно с этой целью была создана Организация Освобождения Палестины, которая провозгласила борьбу за национальное освобождение палестинцев — народа, который никогда не был единой нацией.
Казалось, никакие меры не способны были сдерживать проникновение палестинских боевиков на территорию Израиля. Они незаметно переплывали через реку Иордан, прятались в пещерах, делали свое черное дело и либо возвращались к себе тем же путем, либо двигались на север и исчезали в районе ливанской границы. Вначале израильские солдаты пытались предпринимать ответные вылазки, которые доказали свою достаточную эффективность в довоенный период. Теперь же подобные действия оказывались совершенно бесполезными.
Израильтяне отрезали реку Иордан, отгородившись минными полями. Даже рыхлили граблями тропинки, чтобы патруль во время утренних дозоров мог засечь следы ночных нарушителей границы. Но число нападавших не уменьшалось, напротив — оно постоянно множилось, подобно головам Гидры из греческой мифологии, когда на месте каждой срубленной вырастали две новые.
Чтобы справиться с этой трудной задачей, был создан элитный отряд по борьбе с терроризмом, известный под названием «Сайерет Маткаль», или разведгруппа Генерального штаба, куда набирали лучших бойцов из всех воинских подразделений.
Джейсон был полон решимости поступить в этот отряд. Он поехал в главное управление, готовый вновь выслушивать слова о том, что он «слишком стар», и, как пять лет назад, доказывать обратное.
Но когда он увидел офицера, проводившего собеседование, то понял, что ничего такого ему делать не придется. Ибо перед ним сидел не кто иной, как тот самый Цви Дорон, которого он так убедительно уговаривал в той хибаре, где осуществлялся набор в десантную часть. На этот раз двое мужчин хорошенько посмеялись, после чего Цви высказал вслух лишь одно замечание по поводу желания Джейсона вступить в отряд:
— Послушай, саба, я знаю, физически ты подходишь для этой работы. Но теперь, когда ты стал мужем и отцом, сама эта работа не очень-то подходит для счастливого брака. Во-первых, ты будешь часто отсутствовать дома. Во-вторых, тебе нельзя будет разговаривать с женой ни об одной из наших операций. Поверь мне, я немало насмотрелся на то, как разваливались семьи у ребят из парашютной разведки.
— Знаете, — ответил Джейсон, — я нахожусь в Израиле не для того, чтобы собирать апельсины. Я остался здесь заниматься делом. И до тех пор, пока я могу приносить пользу, я готов идти на любой риск, если это необходимо. Ну, так вы меня берете?
— Только в том случае, если ты даешь слово обсудить это решение с женой.
— Договорились.
Ева слишком хорошо понимала его, поэтому даже и спорить не стала. Она знала, что вышла замуж за человека, у которого в душе горит огонь. И в каком-то смысле именно этот огонь согревал их союз. Она не стала перечить мужу. Лишь вырвала из него пустое обещание, что он не будет зря рисковать.
В конце концов, он ведь семейный человек, у которого есть жена и сын. И через четыре месяца должен родиться второй ребенок.