Однокурсники
Шрифт:
— Отлично, — ответил Тед, стараясь не выдавать своего удовлетворения, — это мне подходит.
За следующие несколько дней Тед внимательно изучил всю доступную информацию о Кентерберийском университете. Основанный в 1772 году, он являлся одним из старейших учебных заведений Америки. И в отличие от Гарварда и Йеля, которые получили свои названия от обычных простолюдинов, этот университет имел благородное происхождение. Он был основан по приказу Фредерика Корнваллиса, архиепископа Кентерберийского при короле Георге III, в целях подготовки священников для службы в новых колониях.
Но у Сары слово «Кентербери» всегда ассоциировалось лишь с футбольной командой из дикой местности в окрестностях Вермонта. Хоть ей и говорили, что кампус там очень симпатичный, она ни разу не слышала, чтобы кто-то хвалил кафедру классического отделения этого университета.
Если бы она осмелилась говорить со всей прямотой и откровенностью, то призналась бы, что на самом деле Беркли ей нравится даже больше, чем Гарвард. Но мысль о том, чтобы поехать в Кентербери, похоже, поднимает настроение Теда. В конце концов, здесь он будет бесспорным королем всей горы. Единственное, что беспокоило Сару — и о чем она, конечно, не говорила вслух, — это то, что на этой горе им придется жить.
После неспешной поездки на автомобиле они сняли номер в небольшой, но вполне приличной сельской гостинице «Виндзор армс» и сразу же прошли на открытую веранду — полюбоваться сказочной страной, раскинувшейся перед ними. Прямо напротив гостиницы, среди буйной зелени маленького городка, находилось здание библиотеки Хиллиер — его белоснежная башня в георгианском стиле горделиво устремилась в безоблачное небо.
— Господи, Сара, взгляни, какое впечатляющее зрелище — почти «Элиот-хаус», не правда ли?
— Не совсем, — ответила она, — но красиво.
Тут как раз приехал Робби и бросился приветствовать их, не скрывая своей бурной радости. На нем был оранжевый пиджак, белоснежная строгая рубашка и шелковый галстук.
— Меня официально назначили вашим гидом, — сказал он. — У нас еще есть время до вашей лекции, поэтому мы успеем здесь все осмотреть и выпить по чашке чая.
Роб оказался страстным приверженцем кентерберийского образа жизни.
— Чувствуете, какой здесь воздух, — восхищался он. — Таким чистым ваши легкие еще не дышали. Здесь нет никаких городских выхлопов.
— Как и самого города, — прозаично добавила Сара.
Позже, когда они подходили к главному корпусу Кентербери, Робби вдруг стал мяться.
— Тед, понимаете… надеюсь, вы не откажетесь выступать, если народу будет не так много.
— Все нормально. Я буду счастлив выступить даже только перед тобой и Сарой.
— Может, так и будет, — пробормотал он в полном смятении. — Своим студентам я сообщил о вашем выступлении, но объявления на стендах вывесили не так давно.
— Не так давно — это когда? — поинтересовался Тед.
— Мм, боюсь, только сегодня утром, — ответил Робби, когда они оказались у центрального входа в здание.
Сарой начали овладевать мрачные мысли. В огромной аудитории сидели человек двадцать, не больше. Теду с трудом удалось скрыть свое разочарование.
— Не волнуйтесь, — прошептал Роб, — декан и проректор находятся здесь, а это самое главное.
— А как же другие преподаватели кафедры?
— Да, конечно, — быстро сказал Роб, — вон, двое из них тоже пришли.
И Тед, и Сара — оба знали, что это означает. Некоторые из преподавателей, которым не нужны никакие объявления, чтобы быть в курсе событий, решили просто проигнорировать его лекцию.
Несмотря на то что бывший студент Теда произносил самые теплые и выразительные слова в адрес своего учителя, представляя его аудитории, Сара невольно спрашивала себя, почему кафедра не сочла возможным выбрать кого-то из старших коллег, чтобы произнести вступительное слово. Ведь Тед является автором монографии, которой дали высокую оценку в авторитетном «Американском филологическом журнале», где ее назвали самой значительной работой по Софоклу последнего десятилетия.
Не обращая внимания на пустоту в аудитории, Тед спокойно и уверенно прочитал свою лекцию.
Когда он закончил, немногочисленные счастливчики хлопали ему изо всех сил.
Какой-то изысканно одетый мужчина с седыми висками первым протянул ему руку.
— Я Тони Тэтчер, декан факультета гуманитарных наук, — представился он, — и я получил огромное удовольствие, слушая ваше выступление. Может быть, мы вместе позавтракаем с вами завтра, скажем, в восемь утра?
— Хорошо, — ответил Тед.
А потом он повернулся, чтобы ответить на вопросы нескольких студентов, после чего Робби познакомил его с моложавым на вид преподавателем, носившим очки в роговой оправе и усы, как у Кларка Гейбла.
— Тед, это наш латинист и председатель совета Генри Данстер. Он ведет вас ужинать.
— Здравствуйте, профессор Ламброс, — произнес Данстер низким баритоном, прозвучавшим так, будто внутри у него находилась эхо-камера. — Полагаю, нас с вами ждет хорошая порция сухого мартини.
— Благодарю, — сказал Тед, немного задетый тем, что этот председатель никак, хотя бы формально, не похвалил его лекцию. — Со мной еще Роб и Сара.
— Нет, Роб не идет с нами, — пророкотал Данстер. — Я предполагаю, ужин в тесном кругу позволит вам познакомиться с коллегами из числа наших старших преподавателей. Кстати, Кен Бантинг разрывался между вашей лекцией и своими делами и не смог прийти послушать. Но я знаю, он обязательно захочет с вами поболтать.