Одноранговая экономика

ISBN 978-5-4493-8716-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Настоящая книга представляет собой попытку с разных сторон взглянуть на будущее мировой экономики. Многие рассуждения и выводы, сделанные на ее страницах, основаны на работах признанных классиков экономической теории, другие связаны с мыслями современных исследователей, рассматривающих наиболее острые проблемы экономического порядка. Сегодня перед экономической наукой, равно как и перед более широким кругом социальных наук, стоит задача объяснить происходящие в мире процессы и критически осмыслить проблемы, с которыми сталкивается глобальная экономика. Это не только научная, но и гуманитарная задача, решать которую необходимо с использованием всего доступного экономистам специального аналитического аппарата, а также с помощью любых выходящих за его рамки релевантных инструментов. Как следствие, очевидна потребность в синтезе различных подходов, объединении таких дисциплин, как макроэкономика, социология, политическая экономия, кибернетика,

теория графов и т. д. Подобный синтез представляется критически важным механизмом перехода к более глубокому пониманию текущей ситуации.

Мировая экономика вступила в период турбулентности. Данная фаза характеризуется высокой степенью неопределенности будущего экономических и социальных институтов. Неопределенность предполагает множество вариантов новой организации или самоорганизации субъектов экономической деятельности. Многочисленные работы современных ученых, политэкономов, футурологов указывают на наступление посткапиталистической стадии развития. Хотя ее версии разнятся в зависимости от избранных подходов и первоначальных установок, масштаб приближающейся трансформации, безусловно, сопоставим лишь с самыми яркими эпизодами преобразований, знакомыми нам из истории. Ход событий в современном мире опровергает некогда провозглашенный Фрэнсисом Фукуямой и его последователями тезис о «конце истории». Мировое производство, финансы, торговля, денежное обращение и другие важные элементы экономической системы подвергаются мощным тектоническим сдвигам, предвещающим значительную историческую новизну. Не отстает от них и глобальная политика.

Изменения, о которых пойдет речь, разумеется, не могут произойти моментально. Пройдут десятилетия, прежде чем наметившиеся сегодня тенденции проявят себя в полной мере. Кроме того, развитие социально-экономических процессов носит поливариантный характер. Одноранговая экономика – центральная тема нашей книги – представляет собой лишь один из наиболее вероятных сценариев. Тем не менее значимость ее составляющих настолько высока, что было бы непростительной ошибкой не подвергнуть их самому пристальному изучению. Результаты такого исследования, могут оказаться интересными не только для ограниченного круга интеллектуалов, но и для активных участников экономической деятельности, практиков политического управления, а также для непосредственных субъектов одноранговых процессов.

Нам выпало жить в эпоху перемен. В первой четверти XXI века устройство мировой экономики, политики и даже самой социальной жизни подошло к точке качественных преобразований. Атмосфера подобных трансформаций всегда рождает чувство внутреннего трепета, а вместе с ним и интуитивное предвосхищение новой реальности. Но какой будет эта реальность? К чему приведут масштабные сдвиги в области технологий, коммуникаций и организации общественных институтов? Где возникнут очаги нового роста? Что произойдет с той частью нашего исторического багажа, которую придется оставить в прошлом? Сегодня мы можем попытаться дать ответ на поставленные вопросы, взглянуть на происходящие изменения в их перспективе. Хотя эта перспектива пока, говоря словами Апостола Павла, видится нам как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, некоторые детали постепенно приобретают известную четкость.

Одним из наиболее важных аспектов новой реальности является снижение роли вертикальных структур и иерархических связей, которые в прошлом обеспечивали эффективное функционирование сложных социальных и экономических систем. Иерархическая организация, столетиями занимавшая центральное место в системе управления, переживает один из самых драматичных кризисов за все время своего существования. В самых разных сферах человеческой жизни иерархии перестают отвечать на ежедневно возникающие вызовы информационного общества, а в некоторых случаях попросту исчезают в потоке быстро меняющихся процессов новой самоорганизации. На смену вертикальной модели управления приходит система сложных горизонтальных связей. Ключевым свойством данной системы является принципиально иной субъектный состав участников. Место традиционных институтов уходящего времени, комфортно чувствовавших себя в условиях иерархического общества, занимают новые, более динамичные и гибкие структуры.

В последние годы мы стали свидетелями лавинообразного появления совершенно новых систем коммуникации и организации социально-экономического взаимодействия. Эти новые системы охватывают человеческое общение, обучение, предпринимательскую деятельность, торговлю, финансово-кредитные операции и многое другое. Одним из примеров таких систем являются социальные сети, которые не только прочно вошли в жизнь современного общества, но и успели стать комфортной средой для межличностного общения, обмена информацией и самоорганизации. Для многих активных пользователей социальные сети служат основным пространством самоидентификации, а виртуальный образ начинает играть более значимую роль, нежели образ в реальном мире. Впрочем, дело не только в социальных сетях, представляющих собой лишь частное проявление растущего значения сетевых структур. Все мы чувствуем, что происходят фундаментальные изменения в социальной ткани общества, на всех этажах его огромного здания. Кардинально меняется роль информации в нашей жизни. Информационный поток сегодня живет по своим собственным законам, которые диктуют правила игры социуму и трансформируют нашу цивилизацию.

Обновление переживает не только информационная сфера. Материальная часть жизни общества, его экономическая основа также оказались восприимчивы к происходящим метаморфозам. Экономика 90-х годов XX века кардинально отличается от того, что мы видим сегодня. Кто мог представить 20 лет назад широту охвата, достигнутую в наши дни современными средствами связи и мультимедиа? В начале третьего тысячелетия не было даже намека на десятки тысяч новых компаний, бизнес-моделей и целых индустрий, определяющих сегодня вектор экономического развития по всему земному шару. Горизонтальные сети шаг за шагом становятся доминирующей организационной формой в корпоративном мире и в глобальной среде коммерческих отношений между более мелкими экономическими агентами. Такие платформы, как Amazon, Alibaba и eBay, революционизировали торговлю товарами по всему миру. Так, в 2018 году частные производители одежды в США продали через Amazon больше товаров, чем любая крупная компания модной индустрии. За считанные годы на этом отдельно взятом рынке произошел фантастический сдвиг в пользу небольших предпринимателей, использующих горизонтальные каналы продаж и распространения своей продукции. В то же время Uber, BlaBlaCar и Airbnb в корне изменили экономику пассажирских перевозок и размещения, сделав основой своей бизнес-модели децентрализацию и самоорганизацию контрагентов.

Традиционные транснациональные корпорации также переживают период обновления. Сегодня они стремятся к минимизации инвестиций в производство, а в некоторых случаях и к полному отказу от владения производственными мощностями. Компании Ikea, Inditex и Li & Fung больше напоминают агрегаторов, покупающих готовые товары у разветвленной сети производителей по всему миру и обеспечивающих маркетинг, дистрибуцию, брендирование и продажи этой продукции. Иными словами, на переднем крае современных ТНК происходит отказ от капиталоемких инвестиций и жестких иерархий управления. На смену им приходит управление потоками информации и компетенций. Особенно активный рост за последние годы продемонстрировали сектора экономики, связанные с информационными технологиями и массовыми коммуникациями. Крупнейшие компании этой сферы – Google, Facebook, Yandex, Netflix, Twitter и многие другие – определяют сегодня курс дальнейшего развития технологий, производства, потребления и использования свободного времени.

Испанский социолог Мануэль Кастельс одним из первых предложил называть общество, возникшее в результате последних изменений, сетевым. С его легкой руки термин «сетевое общество» стал использоваться для обозначения современного состояния человеческой цивилизации, в рамках которого ключевые социальные структуры и практики складываются на базе информационных сетей. Сети, таким образом, превращаются в базовые единицы, из которых сплетается вся социальная ткань. По мнению Кастельса, ключевую роль в новой социально-экономической организации играют технологические свойства сетевых связей и коммуникаций, но при этом их логика становится определяющей для производственных, культурных и управленческих процессов, находящихся за пределами одних только информационных технологий. Горизонтальные сетевые структуры вытесняют корпоративные и государственные бюрократические иерархии, что приводит к разложению всех форм централизованного управления: «Сети растворяют центры, дезорганизуют иерархии и делают практически невозможным само существование иерархической власти вне прохождения управленческих сигналов через сети с учетом их морфологических правил» 1 .

Конечно, для экономики сети не являются чем-то неизвестным или в высшей степени исключительным. Сетевые формы организации существовали как важный фактор хозяйственной жизни общества с древнейших времен. Торговые сети опутали Средиземноморье еще на заре Античности; то же, но с большим размахом повторилось в средневековой Европе; в Юго-Восточной Азии сетевая коммерция процветала задолго до этого 2 . Однако ни в одном из этих случаев система горизонтальных экономических связей не была центральным элементом экономического уклада. Она всегда играла второстепенную, хотя и важную роль, так как древнее хозяйство основывалось в первую очередь на иерархичных производственных моделях (античное рабовладение, феодально-ленная система и пр.). Но главное, горизонтальные сети никогда не охватывали такое количество людей, обладающих относительной свободой в экономической деятельности, да еще и по всему миру. Как справедливо указывает Кастельс, в современном мире сети оформились в новую социальную морфологию общества, а информационные технологии обеспечили материальную базу для ее внедрения в социальную структуру, сделав сетевые формы организации доминирующими. Это, в свою очередь, породило социальные установки более высокого порядка, чем специфические социальные интересы, выраженные сетевыми элементами 3 .